Я чувствовала себя грязной. Испорченной. Ведь я всегда была правильной девочкой. А что теперь? Бросилась в объятья Солара? Не смогла справиться с порочным притяжением? Да, Филипп изменял мне в прошлом, но это ведь было давно! А я, зная, как это больно, поступила точно так же! Ладно… не настолько. Я не превращала Солара в постоянные любовники. Но даже одна случайная близость на маскараде… и тем грязнее, противнее это выглядит. Будто я прыгнула в постель к первому встречному. Лишь бы отыграться за свои вечные страхи? Повелась на крепкие плечи, фигуру воина, на жесткий изгиб губ, которые там, в темноте коридора, мне почему то захотелось поцеловать. Это было наваждение. Не любовь, не чувства. Да я знать не знала Солара, как человека! Я просто захотела побыть «плохой девочкой»? Что ж, у меня получилось. Но как жить в этой новой роли, я сама не знала.

«Как я скажу Филиппу обо всем?» – запоздало стало страшно и стыдно смотреть мужу в глаза.

Усталость взяла свое. Я повалилась в постель, проспав до утра. Гости уже разъехались, так что завтракать предстояло в семейном кругу. Я спустилась в просторную столовую. Филипп опаздывал. Когда он показался в дверях, я вскочила ему навстречу.

– Филипп! Нам нужно поговорить!

Филипп казался безупречным: фигура греческого божества, шелковая волна темно-каштановых волос, та идеальная грань легкой щетины, которая лишь придает мужественности. Глядя в его зеленые глаза, было сложно решиться сказать правду. Будто… я изменила ему? Хотя это и не так.

Вся кровь отхлынула от моего лица, и без того бледного. Ведь в новом мире мне досталась внешность темноволосой куколки с фарфорово-белой кожей и выразительными карими глазами. Симпатичная мордашка и стройная фигурка, за которые я и поплатилась там, в темной нише?

Филипп не собирался помогать мне. Он с улыбкой отмахнулся.

– Забудем вчерашнюю ссору! Сейчас не до этого.

С этими словами Филипп прошел во главу стола. Так и не заметил моего состояния? Или… не придал значения?

Я сжала пальцами складки платья. Темного, будто траурного, максимально закрытого. Не только на случай, если попадусь на глаза Солару. А и по той простой причине, что не моей шее расцвела унизительная отметина. Не от губ мужа.

В столовую зашли служанки. Они принесли наших детей. Малышка Нинель мирно дремала в милом розовом одеяльце с белыми кружевами. А Маркус сидел на руках у служанки, протягивая ко мне ручонки. Я слабо улыбнулась, шагнув к нему. Сыночек ухватил меня за палец крохотными пальчиками. Маркус был в том милом возрасте, когда уже делал первые шажочки, но его еще все равно нужно было носить на ручках. Я улыбнулась ему, но эту минутную идиллию прервал голос Филиппа:

– Я подумал, что, хоть они и маленькие, но пусть побудут на завтраке вместе с нами! Пообщаются с дедушкой.

Я вздрогнула, как от пощечины, поворачиваясь к нему.

– Насчет дедушки… Твой отец… – в горле у меня был комок. – Нам нужно поговорить о нем.

– Элион, – Филипп досадливо нахмурился, будто я пристала с выбором платья. – Если он брякнул что-то не то, имей терпение! Человек с дороги. И прожил не один месяц на севере, где из собеседников были такие же суровые вояки. И северные медведи.

«А еще там не было женщин? – захотелось съехидничать мне. – И вместо того, чтобы по приезду пойти в дом разврата, он решил залезть под юбку ко мне, к жене своего сына?»

Я не могла сказать это при слугах. И тут зашел Солар. Я вздрогнула от звука его шагов. Как ни в чем не бывало, он улыбнулся и подошел к нам.

– О, смотрю, речь обо мне? Прошу прощения за опоздание, – Солар перехватил мою заледеневшую ладонь, чтобы поцеловать, как хозяйке дома, и сел напротив меня. – Сегодня была… насыщенная ночь.

Я едва могла дышать. Да он… он вел себя, как ни в чем не бывало! Только карие глаза смотрели пристально, собственнически. Будто Солар уже отметил меня, как свою вещь, и теперь упивался тем, что мы оба это знаем.

Филипп сел за стол, аккуратно разрезая мясо на тарелке. Пришлось последовать его примеру. Хотя кусок в горло не лез при Соларе.