— Полагаю, вы привлекли меня, — ответил Рафаэль, опуская глаза и позволяя жару окрасить его щеки. — Как вас зовут, сэр?

— Энцо Валенсиано. — Голос незнакомца был мягок и глубок, как шелк, скрывающий сталь.

Взгляд Рафаэля вернулся к нему. Энцо Валенсиано. Не это ли имя опозоренного принца Кенеттры? Только тогда, в тусклом свете, Рафаэль заметил, что волосы парня глубокого красного цвета, такого глубокого, что они кажутся черными. Метка.

Бывший наследный принц.

— Ваше Высочество? — прошептал Рафаэль так взволнованно, что даже и не подумал о поклоне.

Молодой человек кивнул.

— Боюсь, что у меня нет намерения завершать твою дебютную ночь.

Видение испаряется, когда слышится стук в дверь. Рафаэль и Энцо одновременно смотрят в сторону звука, Рафаэль тяжело и протяжно вздыхает, загоняя воспоминание глубоко в свой разум, будто надевает на голову повязку.

— Да? — кричит он, откладывая бинты.

— Рафаэль? — несмело отвечает робкий голос. — Это я.

Он раскатывает рукава.

— Входи.

Дверь открывается, и Виолетта нерешительно входит в комнату. Ее взгляд сначала встречается со взглядом Рафаэля, а затем метается на Энцо, сидящего с руками на коленях.

— Прошу прощения, что прерываю вас, — говорит она. — Рафаэль, что-то странное происходит у берега. Я подумала, что ты захочешь посмотреть.

Рафаэль неуверенно хмурится. Значит Виолетта тоже почувствовала что-то зловещее. Она выглядит бледной, ее оливковая кожа посерела, ее пухлые губы сжаты в тонкую линию, а волосы собраны под тамуранским платком.

Она нашла «Кинжалов» почти год назад. Целую неделю она пыталась найти нужные слова, чтобы рассказать Рафаэлю о том, что произошло между ней и ее сестрой, а потом потратила еще неделю, умоляя сквозь слезы помочь Аделине. С тех пор она всегда была с Рафаэлем, работая с ним, развивая свои способности, пока он учил ее концентрироваться на энергии других. Она была хорошей ученицей. Потрясающей ученицей.

Она так напоминает ему Аделину. Если бы он позволил себе, он мог бы представить себе, что смотрит на молодую Королеву Морских земель, пока она не отвернулась от них. Пока ей можно было помочь. Эта мысль всегда печалила его. Моя вина в том, что Аделина стала такой. Моя вина в том, что уже слишком поздно.

Рафаэль кивает Виолетте.

— Я приду через минуту. Подожди снаружи.

Когда Виолетта уходит, он заканчивает перевязывать руки Энцо, и затем устало потирает шею. Слишком много недель подряд, растянувшихся на месяцы, он провел, стараясь залечить раны Энцо. Каждый раз, когда они начинали исцеляться, все становилось лишь хуже.