- Я могла бы и в столовой поесть, но очень благодарна за такое внимание, - снова меня благодарит.

Официант приносит меню, и я делаю заказ за двоих, выбирая и за Нину, чтобы не смущать ее ценами.

- Кстати, я же обещала показать тебе своих близких, - открывает сумочку из потертой дешевой кожи и достает фото.

- Помню, - улыбаюсь вежливо.

- Смотри, - протягивает мне фотографию.

Днем Нина прожужжала мне все уши о своей семье и потрясающем муже, и становится даже интересно увидеть этого супергероя.

- Это Алешка, - показывает пальцем, - ему семь, а это - Анечка - ей четыре, - щебечет весело.

Дети - это прекрасно, но мой взгляд застывает на мужественном холеном лице. Ошибки быть не может. Это Мирон.

Дыхание спирает. В груди начинает больно ныть сердце.

Как он мог так со мной поступить? Нет. Наверное, я обозналась, - подкидывает глупые оправдания мозг, но глаза мои видят истину.

Я смотрю на фото и меня пробирает до костей. Она показывает своего мужа, детей, улыбается и смеется.

А я...

Умираю. Ведь этот шикарный мужчина на фотографии, под мышку прижавший белокурую девочку, мой жених. МОЙ.

И что происходит я вообще не понимаю.

- Какие красивые дети, - оживаю после долгой паузы, молчать дальше просто неэтично.

Хочется сорваться и бежать, звонить Мирону и истерично требовать объяснений, но я не могу. Меня пригвоздило к стулу, и я пытаюсь понять, как быть дальше.

Рассказать Нине, что Мирон и есть мой жених, или промолчать о том, что вообще его знаю?

- Спасибо, детки у нас с супругом удались, тут не поспоришь, - добродушно продолжает Нина.

В голове всплывают рассказы женщины о супруге и его командировках и меня дергает. Три недели каждый месяц. Господи. Он живет эти три недели у меня, а неделю, которую отсутствует – с Ниной.

Монстр.