"Тим! Твой дядя был козлом, а стал сумасшедшим. Не знаю, что лучше, но ты его поменьше слушай.

Целую - ма."

   Тимка сложил записку и, убирая её в карман, спросил:

  -- Тут сказано, что вы были козлом, а стали сумасшедшим. Как это

   понимать?

  -- Проходи, - дядя посторонился. - Это отдельная тема.

   Пока Тимка мылся,закрыв за собой дверь на задвижку и придвинув к ней стиральную машинку, дядя вроде бы вёл себя адекватно - ходил

6.

   туда-сюда, что-то трубно напевал, гремел на кухне. Тим, отфыркива-ясь, почти успокоился и выстроил непротиворечивую версию: дядя си-дел, сидел долго и за что-то серьёзное, а теперь ударился в религию или что-то вроде этого, как часто бывает с зэками. Это мальчишку почти успокоило. А когда он вышел, то на кухонном столе царил бар-дак, но бардак приятный.

  -- Я разобрать ничего не успел, - объяснял натянувший джинсы дядя.

   - Ехал долго, устал, сразу как твоих проводил, спать завалился. Вот привёз, сейчас поедим. Я голодный, ты, думаю, тоже.

   На столе лежали копчёный окорок, ветчина, снизки солёной и ко-пчёной же рыбы, стояли банки с грибами, вареньем, настоящий дере-вянный бочонок с надписью "МЁД", ещё один бочонок - без надписи - пу-чки зелени, какая-то другая вкусность,высился большущий круглый ка-равай хлеба.

  -- Садись давай, племяш, - предложил дядя, выхватывая из-за банок

   ножны, а из них - длинный, чуть изогнутый нож со светло-жёлтой, оп-равленной в медь, рукояткой. Этим ножом он, прижав каравай к груди, отхватил от него несколько ломтей, отчекрыжил от окорока кусок в два пальца толщиной, рассёк надвое огурец, соорудил из всего этого что-то вроде бутерброда и начал упоённо жевать. - Режь сам, чего хочешь.

   Вид ножа, ничуть не похожего на магазинные изделия, укрепил Тима в сделанных выводах. Он сел, оплёл по привычке ножки табурета ногами, взял нож и спросил:

  -- А как вас зовут?

  -- А, да... Называй просто дядя Слава. Я вообще-то Вячеслав... Твои-

   то только вечером вернутся? - Тим кивнул. - Ну и ладно... Рубай да-вай, что на тебя смотрит...

   Тим кивнул снова, вертя в пальцах нож...

   ...Он не хотел подслушивать, честное слово. Даже не очень-то думал о невесть откуда взявшемся дяде, а просто лежал в постели в своей комнатке и размышлял о причинах, по которым не появилась де-вчонка, с которой они договорились встретиться. За свои четырнад-цать лет, сменив вместе с родителями три места жительства, Тим привык к мысли,что девчонки стервозины и обманщицы, но каждый раз очередное подтверждение этого факта расстраивало.И только через какое-то время он сообразил, что уже довольно давно прислушивается машинально к разговору за неплотно прикрытой дверью...