– Почему?

Куля посмотрел на меня так, будто я был маленьким ребенком, задающим глупые вопросы.

– Понимаешь, зомбаки хоть и опасные, но в целом предсказуемые и тупые, – брови друга сдвинулись, а лоб прорезала морщинка. – С человеком все сложнее. Это самая продуманная и расчетливая тварь. Он сперва в доверие к тебе вотрется, вычислит все твои слабости и лишь потом ударит так, что мало не покажется.

Куля потоптался, чиркнул кончиком подошвы по асфальту.

– Или как эти, например! – он зыркнул в сторону дороги, по которой только что на угнанном «уазике» слиняли мародеры. – Обчистят и оставят без машины и оружия! Уроды!

Куля выматерился сквозь зубы и махнул рукой.

– Но если так и будет продолжаться, – заговорил я, – мы все вымрем раньше, чем нас уничтожит вирус.

– Именно! А почему? Да потому что чтобы побороть заразу, надо побороть сперва в себе животные инстинкты. И научиться помогать друг другу, а не палки в колеса вставлять. А у нас даже во время эпидемии все думают, как бы урвать себе кусок побольше и свалить, сказав – мол, я не при делах, меня не касается!

Куля встряхнулся, напряжение с лица словно рукой смахнули.

– Поэтому, братуха, мне и хочется сбежать из города. Второй встречи с местными мы точно не переживем.

Я поднял голову и посмотрел наверх.

Дорога убегала вдаль и упиралась в кромку леса, начинавшегося на окраине. Пучки мохнатой зелени и ряд щетинистых стволов пересекало металлическое ограждение – по высоте как двухэтажный дом.

За стальными черными решетками мелькали человеческие силуэты. Люди выстраивались в плотный ряд, в руках у каждого виднелись автоматы и винтовки. В темноте угадывалась пятнистая камуфляжная форма и прозрачные пластиковые маски, закрывающие пол-лица.

От военного поста нас отделяло метров двести.

– Ладно. Мы почти дошли, – сказал Куля. – Идти-то сможешь?

Я сделал шаг вперед и тут же чуть не рухнул – но подо мной возникли сцепленные руки Кули.

Он тяжело вздохнул:

– Понятно. Ладно, подожди…

В следующий миг я ощутил, как те же руки обхватили меня за живот и приподняли. Полоса асфальта под ногами резко отдалилась. Я уперся солнечным сплетением в плечо лучшего друга. Куля покачнулся и поплелся прямиком к военному посту.

Добрых пять минут прошло в молчании. Куля пыхтел, тащить меня наверх было все тяжелее, но он продолжал идти, стискивая зубы. Через несколько минут ходьбы вся его шея взмокла, по щекам густыми нитями струился пот.