Матвеев поморщился. Отчего-то он не любил употреблять в разговоре такие слова, как "мировая революция", "власть Советов", "победа пролетариата". Это были торжественные, праздничные слова, и они портились в разговоре.

— Для этого не надо большого умения. Смерть очень несложная штука. Умирают все, это врождённая способность. А вот сесть на поезд и приехать вовремя — это надо уметь.

— Ну, я пойду к ней, — сказал Безайс. — Прежде всего работа, а удовольствия потом. Буду сейчас рассказывать, что я почувствовал, когда её увидел.

— Держись крепче, старик!

Безайс отстал, и Матвеев пошёл один. У себя на родине он никогда не видел, чтобы снег шёл так густо. Рельсы занесло совсем, и нога глубоко погружалась в сугроб. Он покачал головой. Безайс, животное! Матвеев догадывался, что Безайс за всю жизнь не поцеловал ещё ни одной женщины и только мечтает об этом, как мальчишка о настоящем ружьё. Он хотел посмотреть, как Безайс ухаживает за ней, но было лень оборачиваться, — при малейшем движении головы снег сыпался за воротник и отвратительно таял на спине.

Под вечер, когда уже темнело, Матвеев за поворотом дороги увидел идущего им навстречу человека.

— Станция близко, — сказал Безайс. — Какой-нибудь дорожный мастер осматривает участок. Теперь я скорее дам себя убить, чем выбросить из вагона. Мне даже петь хочется.

Они подошли ближе. Это был пожилой человек с висящими усами, в пальто и беличьей шапке. Он шёл, глубоко засунув руки в карманы.

— Здравствуйте, — сказал Матвеев, когда они поравнялись. — Далеко тут до станции?

— До какой? — спросил он, разглядывая их. — Станций много.

— До самой ближней.

— Вёрст, может быть, десять. А то и все пятнадцать.

Матвеев смотрел на него с недоумением.

— Сегодня-то вам не дойти по такому снегу. Ночевать придётся.

— А вы как же? Со станции идёте?

— Нет, я так…

Они помолчали. Встречный снял шапку и отряхнул её от снега, обнажив лысеющую голову.

— Помогите мне, молодые люди, — сказал он внезапно. — Я вам, может быть, заплачу. Шутя заработаете по полтиннику на брата и человека выручите. Такой выдающийся случай — лошади у меня понесли, накажи их бог.

— Отчего же они понесли?

— Шут их знает, что с ними сделалось. Должно быть, зверя испугались. А может, и не зверя, так чего-нибудь. Лошадь — животное пугливое, ручное, ей чего-нибудь взбредёт в голову, она и пошла скакать. Лес — она в лес бежит. Вода — она в воду полезет. От страху.