Вообще-то петь я люблю. Не на публике, конечно – дома, или в кругу друзей. Голос у меня низкий, совсем не женский. Это когда разговариваю. Потому и сошла за мужчину. А если пытаюсь петь, отчего-то ближе к тенору звучит, даже к контратенору, который ещё «мужским сопрано» называют.
Чистой воды самодеятельность, само собою… А, ладно, черт с вами, слушайте: «… я расскажу вам о любви, любви шута и королевы».
«Шута и королеву» мы часто пели на два голоса с Алексом. Он мой бойфренд, теперь уже бывший… но это неважно. Тогда у нас неплохо получалось под гитару (играл Алекс). Теперь же я пела одна и акапельно.
Незатейливая история о том, как шут поплатился головой за любовь, своеобразная стилизация под баллады средневековых менестрелей. Что мне и требовалось. Одна беда – оценить некому. Зуко не понимал по-русски, да и Барбаре язык, на котором мы говорим в двадцать первом столетии, непривычен. Старуха ничего не сказала, хмыкнула неопределённо – и всё. «Хозяин» снисходительно похлопал меня по плечу и бросил пару фраз. Барбара перевела:
– Зуко позволяет тебе остаться, обучим тебя лицедейству. А пока за харчи станешь нам пособлять…
Моего согласия старая карга не спросила.
Вот так стала я учеником, подмастерьем, или, правильнее, мальчиком на побегушках.
V. Самое важное
1
Жила на свете маленькая девочка. Любила сказки. Сначала слушать – папа читал ей на ночь (мама в это время возилась на кухне с посудой). Потом научилась читать сама. Читала много, взахлёб: любимые сказки, затем фантастику, приключенческие и исторические романы: Булычева и Беляева, Стивенсона и Сабатини, Дюма и Дрюона. Мечтала о волшебных королевствах и замках, о каретах и чистокровных скакунах, о придворных балах и рыцарских турнирах, о морях и тропических островах. Думала: вот бы очутиться там, в далёком прошлом, где обитают короли, мушкетёры и пираты с разбойниками: уж я бы там, уж я бы тогда…
Святая наивность! Ведь на самом деле там – суровый и беспощадный мир, где опасности подстерегают чужака на каждом шагу. И вовсе не обязательно угроза будет исходить от неких злодеев. Смерть может таиться в куске плохо прожаренного мяса, в кожуре невымытого, как следует, яблока, даже в глотке обычной воды. С изнеженным, приученным к антибиотикам организмом пришельца из двадцать первого века здешние микробы и вирусы способны расправиться столь же легко и быстро, как с уэллсовскими марсианами.
Где-то я читала о проводившемся опросе. Спрашивали: «Какую вещь вы считаете самой необходимой для современного человека?». В ответах, как и следовало ожидать, в основном фигурировали технические штучки-дрючки. Называли сотовый телефон, компьютер, даже микроволновку. Глупцы! Уж я-то теперь точно знаю, без чего они все не смогли бы обойтись – без зубной щётки!
Не может человек из третьего тысячелетия нормально существовать там, где нет не только интернета и сотовой связи, но даже банального сортира. Это я прочувствовала на собственной шкуре.
Первые дни пребывания на чужбине (чтобы окончательно не рехнуться, я внушала себе, что нахожусь не в прошлом, а в другой стране) оказались сущим кошмаром. У меня даже сменного белья не было!
Что я имела? Маскарадный костюм, абсолютно непригодный для повседневной носки, а под ним маечку, колготки и трусики – всё по одному экземпляру. В карманах куртки я обнаружила доставшиеся от Ларисы три вещи: упаковку таблеток от головной боли, мобильник, и коробку с призом, который подруга выиграла на конкурсе песен-караоке.
Любопытной оказалась коробочка, там находилось походное зарядное устройство для сотовых телефонов. Сначала я «не врубилась», и только просмотрев инструкцию, поняла, как эта штука работает. Оказалось – ручная динамка, вроде фонарика-«жучка». Подключаешь её к мобиле (имелись несколько разъёмов, подходящих, как указывалось в инструкции «для всех популярных марок телефонов») и жмёшь на ручку; минут пять «пожужжишь» – телефон «оживает».
Вот это да! Теперь я могла подзаряжать мобильник и звонить… Увы, увы! Телефон, даже в рабочем состоянии, оставался просто игрушкой. Самым ценным приобретением я посчитала лекарство – спасибо тебе, Ларочка!
Как жаль, что подруга не обеспечила меня зубной пастой, мылом, шампунем, кремом для рук, лосьоном… Бог ты мой – перечислять можно долго. И самое ужасное – ничего этого здесь днём с огнём не сыщешь.
С верхней одеждой вопрос решился: за семь монет Барбара снабдила не новыми, но крепкими камзолом и штанами до колен, а также гольфами и башмаками. Она хотела всучить ещё полосатый колпак, но я решительно отказалась: пусть сами носят этот шутовской атрибут, а мне и бандана сойдёт (местной моде такой головной убор не противоречил). Рубаху тоже свою оставила: хоть и не практичная, да ладно, на первое время сгодится.
Разглядывая «обновы», подумала: может, стоит открыться, сказать, что я женщина? Уж слишком грубыми смотрелись мужские шмотки, непонятно из чего сшитые – не иначе, как из дерюги; а башмаки и вовсе деревянные. Но инстинкт самосохранения подсказывал: «Нельзя!». Во всяком случае, не сейчас.