Разрыв с корнями всегда губителен. В нем теряется преемственность.
В том числе преемственность в обладании очарованием и силой, в обретении женской состоятельности, в уровне жизненной энергии, в навыках, умениях и способностях.
2. Отказ от своей веры. Дважды
Первый раз случился очень давно. Когда наши предки-«язычники», которые на самом деле жили по Ведам — древним преданиям, передающим в историях действие вселенских божественных законов, — поневоле приняли христианство. Произошел первый глобальный разрыв с традициями. То, что было понятно и привычно, отныне стало запретно. Новое было слишком непонятно. Многое не приживалось, всячески обрастало остатками запрещенного верования, насаждалось насильно. Нашим предкам приходилось становиться христианами формально, не понимая всей глубины учения. А то, прежнее, где эта глубина была, оказывалось «вне закона». Вера, искренняя детская вера в «своего» Бога, была утеряна. И если причины еще понимало поколение тех, кто прошел через процесс смены религии сам, то их потомки уже не понимали, почему отношения с Богом у них — с налетом лицемерия и формализма: в глубине души не верю, но «так надо». Здесь как в воспитании: научить родители могли только своим примером. А какой пример они, потерявшие веру, могли показать…
Потом у нас было еще одно насильственное «крещение», на этот раз — коммунистическое, когда пришлось отказаться уже от христианства. Почти сто лет храмы разрушались, иконы прятались, молитвы читались в уголке, подпольно. Конечно, это снова отразилось на уровне веры. Культура понимания смысла обрядов, заповедей, законов, молитв была вновь растоптана и практически утеряна. Сегодня люди стараются по крупицам собирать какие-то знания о Боге, ищут ответы в писаниях различных религий, прислушиваются к своему молчащему сердцу в надежде обрести духовную опору. Ту, что могли бы легко получить в детские годы в родительском доме.
Утрата веры и понимания божественных законов страшна для всех. Мужчины теряют смысл жизни, женщины — доверие к миру.
Первые начинают заливать внутреннее отчаяние спиртным и деградировать, а вторые тащат все на себе, потому что «кто, если не я».
3. Войны
За последние сто лет мы получили две мировые войны, революцию, гражданскую войну, несколько точечных конфликтов и случаев геноцида. В каждом из этих трагических моментов истории мы несли огромные потери. Теряли в основном мужчин — и это наложило отпечаток на последующую жизнь страны, с каждым столкновением все усугубляя ситуацию. Поколение за поколением женщинам приходилось самим поднимать детей, дом. Даже возможности отгоревать по своим отцам, мужьям, старшим сыновьям — кормильцам — у них не было. Когда же горевать, когда каждый час на счету и за каждым углом опасность — для себя, для детей, для хозяйства, которое вот-вот отнимут. Тут у всех горе — и все молчат, лямку тянут.
У женщины, которая не смогла пройти этап горевания, а затем и отпускания при потере, сердце закрывается от всех, грубеет.
Она больше не может не только чувствовать душевную боль и плакать, но и любить и радоваться. Даже своих детей она любит «в глубине души», но все обязанности выполняет сухо, формально, скупо. Потому что сердце закрыто, и она сама от этого мучается, а понять почему — не может. Женщине, которой пришлось так выживать, очень сложно поверить в то, что можно быть слабой, что можно кому-то доверять, что кто-то о ней позаботится. Она учит и свою дочь железному кодексу одинокого выживания: мало ли что. «Должна мочь и уметь сама». «Никто тебя не спасет». «Мужик сегодня есть, а завтра нет».
Дети же, потерявшие отца, уже не смогут получить целостное гармоничное воспитание. Мальчики не знают, где брать пример мужественности, радуют маму хорошим поведением — ей же и так одной тяжело приходится, — а потом будущие жены обвиняют их в бесхребетности. Девочки лишаются безусловной любви и восхищения отца — первого мужчины в их жизни, — а потом срывают глубинные обиды на мужьях и совершенно не знают, как и для кого быть красивой, мечтать, желать. Психологические проблемы рода нарастают, как снежный ком, внутри которого — каменное ядро государственной системы…
4. Коммунизм
В первой половине ХХ века женщина перестала быть прекрасной дамой и даже милой девицей. Она стала товарищем. Ей наравне с мужчинами нужно было быстро строить, успевать выполнить нормы пятилетки за три года. План был дороже всего. В угоду плану детей приходилось чуть ли не с месяца сдавать в ясли, где они лежали стройными рядами, спеленатые «на общих основаниях». Женщина окончательно стала такой же рабочей силой, как и мужчина.
С работающими женщинами государство успевало больше и лучше. Было выгодно собрать всех детей в одном месте, чтобы за ними присматривала одна воспитательница, а двадцать мам шли строить БАМ.
Было выгодно, чтобы рожали в меру. Поэтому в свое время аборты делали женщинам принудительно, в том числе ориентируясь на жилищные нормы, количество квадратных метров на человека. Нет у тебя в квартире дополнительных девяти квадратов — не имеешь права рожать. В первую очередь от таких изуверских правил выигрывала промышленность: пусть трудятся все и всегда, зачем же терять ценного сотрудника в постоянных декретах?
Было выгодно, чтобы женщины забыли о своей внутренней природе и стали «гражданками». Чтобы все формально, очевидно и по протоколу.
Потому что чем менее женственна женщина, тем более она управляема.
В ней уничтожены и запрещены проявления той самой пугающей силы. По этой же причине, кстати, когда-то сжигали на кострах «ведьм» — женщин, в ком женского знания, «ведающей» силы было слишком много.
Кому было дело на грандиозной советской стройке до замечания дряхлого буржуазного старика Бальзака, который сказал: «Отрекаясь от своей слабости, женщина теряет всю свою женственную прелесть!» Все просто: женщина берет в руки молот — становится молотобойцем, меч — становится воином, надевает брюки — и становится мужиком. А мужики друг с другом не церемонятся. Какие уж тут розы, кофе в постель, нежности на ушко. Нет: поработали — перекурили — опять работать. Смена. Нормативы. Госплан.