— Прекрати это немедленно Нибор, — шипел, скаля острые зубы Унынье. — Иначе, я расскажу всем твой маленький секрет.

Игнорируя слова греха, Бродяга ударил его по ногам, чтобы тот уже не мог сопротивляться.

— Талина превращайся! — приказал Нибор.

— Отдаю тебе должное, — произнес Унынье. — Ты величайший из всех предателей Простора. Сначала предал и убил Кристофера Олдрака, а теперь предаешь Торгоса. Помяни мои слова, однажды ты поплатишься за это!

— Что ты лепечешь выродок?! — не выдержал и ударил греха ногой по лицу Лютер. — Думаешь получиться стравить нас?!

— Ха-ха-ха! Так ты не знаешь?! — залился смехом Унынье. — Не знаешь за кого сражаешься. Постой, а я ведь знаю тебя! — кошачьи глаза уставились на Лютера. — Парень с алебардой, который использует никак не связанные между собой способности. А там внизу, твоя напарница — чародейка, владеющая тайной магией, которая обращается в монстра. Точно, это вы по ночам вмешиваетесь в наши дела.

Услышав эти слова, Лютер застыл. Он не хотел в это верить, но мозг сам ворошил воспоминания. С того дня, как его окрестили бароном, Лютер стал замечать на себе и Талине синяки и ссадины. Волшебным образом те появлялись на их телах с наступлением рассвета. Почему это происходило, никто не мог объяснить. Лютер расспрашивал стражу и прислуга, но те словно опасаясь наказания, наотрез отказывались говорить. А кто-то и вовсе ответил — что происходит в ночи, остаётся в ночи. За этими воспоминаниями потянулись другие. Лютер вспомнил тот день, когда их отравили и пытались убить наёмники. Тогда Нибор сказал, что ими овладела Темная душа. Ну а что если всё не так? Что если Нибор контролировал их тела и делает это до сих пор по ночам? Лютер задумался, что вообще он знает об этом человеке? Он силен, умен и беспощаден. Не гнушается пойти наперекор закону. Появился буквально из ниоткуда. Почему при таких талантах, он стал известен только сейчас? Где он был до этого? Лютер вспомнил, что накануне знакомства с Нибором из крепости Геры сбежали заключенные. Но что важнее, Нибор был единственным и последним, кто видел Кристофера Олдрака живым. Что если он убил его ради места мастера — ради двойного бонуса от гербовой накидки?

— Кажется, до тебя стало доходить, — обрадовался Унынье. — Тебя обманули, тебя предали, тебя использовали. Ты лишь марионетка в его руках, псина на привязи. Он забирает у тебя всё и не даёт ничего взамен.

— Заткнись! — Нибор саданул греха ногой по зубам.

Слова Унынья подобно яду проникли в мысли златовласого юноши и разъели ту часть, где Нибор был наставником и другом. Осталась лишь мысль, что именно он убил его названного отца — Кристофера Олдрака.

Лютер отпустил цепи и с диким криком набросился на Нибора. Унынье тут же воспользовался моментом, прокрутился по каменной плите и избавился от оков.

— Возьми себя в руки! — пытался достучаться до Лютера Нибор. — Твой враг он, а не я.

— Мой враг тот, кто убил Олдрака! — прокричал златовласый юноша и, вооружившись алебардой, пошел в атаку. — Мой враг тот, кто всё это время подвергал мою и жизнь Талины опасности!

Алебарда очертила в воздухе крест, а через секунду ударила Нибора в живот. Оба получили урон, а за спиной златовласого юноши возник мертвец. Своими атаками Лютер мог убить не только Нибора, но и остальных. Однако сейчас его это мало волновало. Ярость и скорбь затмевала голос разума, не позволяла увидеть ничего вокруг.

— Лия лови! — подставляясь под удар алебарды, Нибор бросил Лие зелье обнуления. — Влей это Унынью в рот! Скорее!

Девушка встретилась с Уныньем взглядами. Тот с опаской посмотрел на бутыль в её руках. Чтобы в нём не находилось, пить это, он был не намерен, а потому как только Лия шелохнулась Унынье встретил её темным вихрем из ладони. Девушку буквально сдуло с башни. Спасением стала цепь, за один конец которой она ухватилась руками, а на другой успел наступить Нибор. Унынье собирался закончить начатое, но его остановил грозный рык волка. Райс прыжком вылетел из-за спины свисающей Лии и мечом ударил Унынье по ключице. От мощного удара, каменная плита под ногами греха пошла крупными трещинами. Второй удар пришелся в грудь. Унынье смерил оборотня кошачьими глазами. Сначала зашипел, а после ехидно улыбнулся и с разбега спрыгнул с башни.

— Не уйдешь! — прыгая за ним, прорычал Райс.

В свободном падении оборотень призвал Стальной дождь, и финальным движением метнул свой огромный меч в Унынье. Пять мечей поочередно ударились о тело греха, приблизив его здоровье к опасной отметке в 5 %. Ещё удар и он распрощается с жизнью. Запущенный в полет меч оборотня прокрутился в воздухе десяток раз, и острием потянулся к груди Унынья, но вместо неё по рукоять вошел в каменную плиту у основания башни. Ритуал телепортации был завершен, тело греха растворилось и перенеслось в безопасное место. Удар о каменный пол вновь переломал Райсу все кости, заставил харкаться черной кровью. По храму эхом разошелся тоскливый вой. Вой этот был наполнен болью, но не от сломанных костей, а от того, что он упустил единственный шанс исцелить свою сестру.

— Я убью! Убью тебя, чего бы мне это не стоило! — кричал Лютер, размахивая алебардой.

Из-за мертвецов, которые собрались за его спиной, златовласый юноша едва мог стоять на ногах. Но даже, невзирая на слабость, он с криками ненависти и угрозами, пытался пронзить сердце Нибора.