Но предаваться печали можно было вечно, жуткая женщина зелёного колёра на меня вопросительно глазищами лупала, так что оскалился я (надеюсь — не жалко, как я себя чувствовал) и проблеял:

— Слушаю тебя, Лен.

— У меня к тебе вопрос, Кащей. Зачем ты выбрал себе такую судьбу? Или это случайность? — пошевеливая ушами спросила зелёнка.

— Чегось? — не вьехал я.

— Ну, судьбу Геральта, — отмахнулась гоблинша, как само собой разумеющееся сказала.

— Это, вообще-то, образ. В маркетингово-рекламных целях, — уточнил я.

— Да-а-а? — ехидно протянула зелёнка.

— Да.

— И хочешь сказать, что не готовился, палач Орды? — прищурилась она.

— Это-то тут причём? — ехидно уставился я на гоблиншу. — Тут и без творчества пана всё ясно. Свинотрахи они свинотрахи и есть. Что в книжке, что в жизни. Ничему не учатся, — сложил я лапы на груди и веско покивал.

— Странно, а я думала… хотя и к лучшему, — заборматала зелёнка.

— А что ты думала? — заинтересовался я.

И выдала гоблинша такую… похожую, хоть и частично, на правду историю. Хотя не то и не так, но похоже.

— Ты — симбионт, некротический, посмертный с джинном, — начала она.

— Шобля?! А ты откуда знаешь?! — немножко удивился я.

— Так ты же рассказывал! Или… а, понятно. Ну и правильно. Ты много не помнишь с сентября? — профессионально уставилась она на меня.

— Я — всё помню. Вспоминать не хочу, — честно ответил я.

— И правильно. Такого не «примешь», — закивала она. — В общем, рассказывал. Я спросила, — уточнила она. — А ты ответил. Так вот, джинны — исполнители желаний. И твой тебя спросил — что хочешь. Это у них если не основная, то важная составляющая, — важно подняла палец она. — Но ты — не джинн. И он, точнее, часть тебя, что он — может, теоретически, исполнять ТВОИ желания, — победно заключила она.

— Пожелаю бутерброд — появится, — хмыкнул я.

— Ну да, сделаю, — хихикнула Ленка. — И это тоже. Но не создает, а меняет. И в ТЕБЕ воплощает твои желания. На большее сил не хватает, или ещё чего-то, — прикусила она губу.