Сначала нужно было обнимать Паркинсон за плечи, чувствуя, как затекает рука. А потом: вот это. Затрахавшие непонятные обиды, так не вписывающиеся в это и без того нелёгкое утро.

— Всё уже не так, а?

— Что? — получилось как-то отрешённо. “Как будто когда-то было так”

Она чуть не зашипела.

— Мы, Малфой. Мы и эта ситуация с назначением…

— Ну, гм.

— Это не тот ответ, который меня бы устроил, знаешь.

— Может быть.

— Да что с тобой?!

Усталый выдох. Раздражение:

— А с тобой?

Паркинсон остановилась, и каблуки её стукнули по полу. Руки всё ещё сложены на груди. Пальцы стискивают предплечья.

Что её так оскорбляет? Неужели эта дурочка настолько слепая?

Ему тоже пришлось остановиться и закатить глаза. Обернуться он себя не смог заставить, поэтому встретил слова спиной.

— Со мной — ничего. А тебя как подменили в этом году.

— Это не ты обещала, что не скажешь ничего, а? У меня от тебя голова трещит, — сказал Малфой, поджимая губы.

Она задохнулась. Он слышал.

— От меня?!

— Твою мать, Паркинсон, — зарычал он, резко оборачиваясь, заставляя её сделать непроизвольный шаг назад. Зашибись. Пусть тебя однокурсники начнут бояться. Вообще. Жесть. — Хватит доставать, ладно?

— Я тебя не...