— Не так...

Он ловит ртом воздух в паре сантиметрах от её губ. Смотрит в упор, то ли не понимая, чего она хочет, то ли упрашивая не просить этого. Но — что бы это ни было в его глазах — он позволяет ей поднять руки и осторожно обхватить его напряжённые запястья. Медленно провести по предплечьям вверх, к локтям. Очерчивая пальцами венки, выступающие у него под кожей.

А затем потянуть на себя, вынудив руки Драко соскользнуть вниз, к её талии. Туда, где уже слегка задралась футболка, позволив подушечкам пальцев обжечь хозяйку.

Кожа к коже, почти распадаясь на молекулы, атомы, отдельные части звенящей эмоции, настолько сильной, что тишина комнаты превращалась в натужное гудение, нарушаемое лишь дыханием и звуками — такими влажными, соблазнительными, когда он снова тянется к ней и целует приоткрытые губы.

А стоит прижаться еще ближе, чувствуя его пылающую кожу своей грудью, как низкий и хриплый стон отдаётся на языке, и она выстанывает что-то, когда чувствует: зубы Драко прихватывают её нижнюю губу, оттягивая, обхватывая, всасывая. Господи, он сейчас действительно её убьет. Пусть. Пусть…

Дико.

Это было дико и разрывало на грёбаные куски. Он знал — он был уверен, что никогда и никого ещё не целовал так, как её сейчас.

Это выворачивало.

Будто она закинула ему в глотку крюк, впилась им в самое нутро и теперь — рванула, растерзав все его воздвигнутые преграды, вспарывая и выпуская наружу голое желание. Пульсирующее, давящее, душащее.

Так, что в глазах рвались фейерверки — один за одним. Так, что не хватало дыхания даже для того, чтобы сказать... Приказать. Умолять её остановиться.

— Что ты делаешь… — его шёпот. Глухой и низкий. Чужой. Посылающий бешеную дрожь по спине и животу, вниз.

Ещё один быстрый, влажный поцелуй, и она тянется за исчезнувшими губами, когда Драко отстраняется, придерживая Гермиону за подбородок, останавливая. Исступлённый взгляд ледяных глаз скользит по её пылающему лицу, и контраст этот заставляет на несколько мгновений прикрыть веки. Мягкое движение — такое осторожное, что сдавливает гортань — вверх по линии челюсти. Подушечки пальцев снова на кровоподтёке, но на этот раз — невесомо, едва ощутимо, проводя вверх и вниз, а пристальный взгляд неотрывно следит за прикосновением. Малфой тяжело дышит приоткрытым ртом, и она жадно ловит это дыхание, едва удерживаясь, чтобы не накрыть его своими искусанными и горящими губами.

Откуда-то издали, будто эхом. Непотребным, лишним. Это ведь Малфой. Он виноват во всех твоих бедах. ЧТО ты делаешь?!..

Ничего.

Ничего не делаю.

Просто поцелуй меня ещё раз.

Несколько секунд она терпит, моля его взглядом. Его палец будто нечаянно соскальзывает в выемку под ухом, и это почти переворачивает, почти опрокидывает на спину, будто бы с силой удара разносясь вспыхивающими импульсами по телу. Будто порвалась крошечная струна, натянутая до ультразвукового писка.

— Драко… — шёпот.

И на мгновение опешили оба.

От недоверия и желания в метнувшихся к ней холодных радужках у неё сводит внутренности. Низ живота пылает. Она ошиблась — вот где ад. В ней самой собран весь этот горящий концентрат, вызывая почти безостановочную дрожь, которую он не мог не чувствовать.