— Конечно, как скажешь. Но… может, ты хотя бы попытаешься… ну, то есть... еще раз.

— Честно говоря, не обещаю, — Гермиона торопливо отвернулась, когда заметила, что Малфой с Забини поднялись из-за своего стола и медленно пошли к выходу, почти осязаемо наслаждаясь тем, как перед ними расступаются студенты.

Рон ничего не заметил: был слишком увлечен нервным ковырянием в ногтях.

— Просто я надеялся, что завтра мы вместе пойдем в Хогсмид, как всегда, — в голосе друга слышалась немалая озабоченность ситуацией. — А Гарри утром сказал, что ты теперь будешь сидеть в “Трёх мётлах” за змеиным столом.

Грейнджер так резко повернула голову, что волосы непокорной гривой упали на спину и взгляд Рона приковался к её синяку. Точнее, оставшемуся бледно жёлтому пятнышку на скуле, всё еще болезненному на прикосновения.

Гермиона отвела глаза и поджала губы. Рыжий снова ободряюще улыбнулся:

— Знаешь, ты не мужчина, но он тебя даже красит.

Гриффиндорка вздохнула, забыв о праведном гневе, а затем отвернулась, опуская лицо. Охоту обедать отбило вовсе.

Рон заметил кровоподтёк, когда тот уже стал тёмным, а по краям начал сходить.

— Гермиона, что это?

— Ничего.

— Вот что теперь у нас называется “ничего”?

— Не вписалась в книжную полку в библиотеке.

— И давно у тебя проблемы с координацией?

— Всегда. Потому я и не играю в квиддич, Рональд.

— А-а… Ну, да.

Кажется, он не поверил ей. Но, по крайней мере, больше не сказал ни слова. Шутил только иногда и получал пинки.

— Пора идти на контрольную. Времени осталось не так много, — Гермиона поднялась из-за стола.

— Но ты не притронулась к еде.

Наблюдателен, как никогда.