— Но не даром же, — говорю, — наша Академия Наук хотела возвести Горького в „академики российской словесности“.
— Если бы Академия это сделала, — продолжал Василий Осипович, — то в глазах просвещённого общества „по Сеньке была бы и шапка“. Академия сама спустилась бы на „Дно“ Горького, и здесь, среди оборванцев, с течением времени, явился бы и герой в академическом мундире с проповедью физической силы против морали, социализма против собственности и государственности. Конечно, тогда ликовали бы и рукоплескали герои и любители „Дна“, вознося превыше небес российскую Академию Наук; но что сказала бы она на своих страницах, это несуразное явление: отсутствие элементарного
— Жестоко ваше слово, Василий Осипович, — заметил я, — а ведь, говорят, Горький достал ваши лекции и выучил их наизусть.
— Ну, что ж, — отвечал он, — жаль напрасного труда. Не в коня корм — изучение моих лекций. Горький и после этого остался тем же Горьким, то есть пропагандистом, а не
Ключевский и Е. В. Барсов, по-видимому, забыли, что Горький
479
Так, поскольку у нас была активная борьба крестьянства с дворянством, духовенство было в союзе с крестьянами.
480
Русская Мысль. 1914. Кн. VIII–IX. II отд. С. 168–178; Русская Мысль. 1914. Кн. X. II отд. С. 165–174; Русская Мысль. 1914. Кн. XI. III отд. С. 158–168; Русская Мысль. 1916. Кн. VII. III отд. С. 109–116.
481
Как известно, и фельдмаршал Радецкий, победитель при Новаре, и эрцгерцог Альбрехт, победитель при Кустоце, были сторонниками соглашения с Россией. Ср.
482
Ср. D-r
483
Это прекрасно понимал, наприм., проф.
484
L. с. SS. 246–247.
485
Ср. заявление Бисмарка Гогенлоэ, цитированное в «
486