— Здравствуйте, — сказала Речная, и только тогда Колька обернулся. Лицо женщины было добрым, приветливым. Она загорела за эти дни, и нежная смуглость еще больше оттеняла ясность ее больших серых глаз. Нет, Гелена не была ни чужой, ни далекой. И обрадованный этим, Колька мысленно ответил: «Здравствуй, Вест-тень-зюйд!»

Яков Иванович оторвался, наконец, от книги. Из ящика стола достал секстан, поманил Кольку.

— Слышал о капитане дальнего плавания Великанове? — И после паузы грустно добавил: — Умер… Мне вот секстан по завещанию оставил. На память: мы с ним в гражданскую против белых вместе дрались.

Речная подошла, осторожно взяла моряцкий инструмент. Внимательно рассматривала точеную из кости рукоять, серебряную дугу с отметками градусов и минут, цветные стекла светофильтров. В этих стеклах таились отражения созвездий.

Городенко вздохнул. Чтобы оторвать его от нерадостных дум, Колька достал из кармана бананы.

— Это я вам привез, Яков Иванович. Для кабинета.

— Спасибо… Только зачем же два? Один оставь себе.

Колька растерянно осекся и с невольной надеждой, выдавшей его, посмотрел на Речную. В ее глазах дрожали смешинки: она поняла.

— А второй я возьму себе, — промолвила она. — Можно?

— Конечно! — поспешно выпалил Колька и, не сдержавшись, рассмеялся.

— Когда же вы покажете мне отмели — пристанища Робинзонов? — спросила женщина. Она гладила пальцами бархатистую кожуру плода.

Колька сам не объяснил бы почему, но теперь он чувствовал себя рядом с Речной легко и свободно. Быть может, из-за той простоты, с которой женщина приняла его немудреный подарок: такую простоту Колька привык встречать в знакомых парнях и девушках, в людях, окружавших его. А эти люди были понятны ему и близки. Он радовался, что в этой особенной женщине, — а в том, что Гелена была особенной, Колька не сомневался, — открыл общечеловеческую ясность, доступную его матросскому сердцу. И это открытие как бы уравняло его с Речной, разрушило напряженную скованность, владевшую им до сих пор.

— Когда? — с готовностью переспросил он. — Да хоть сегодня!

Гелена улыбнулась. Одними ресницами ответила: согласна.

На берегу, ожидая ее, Колька старательно вымыл шлюпку от высохших водорослей и рыбьей чешуи. Нетерпеливо поглядывал на обрыв и не сумел скрыть радости, когда заметил Речную. Она появилась в легкой накидке поверх сарафанчика, под цветастым зонтиком. Неумело, — расставив руки, чтобы сохранить равновесие, — прошла и уселась на корме. Колька оттолкнул шлюпку, прыгнул в нее на ходу и разобрал весла.

Греб он размеренно, сильно. Избегая взгляда женщины, смотрел на воду. В воде отражалось сиреневое небо.

— Я еще не поблагодарила вас… — нарушила молчание Речная.

— Пустяки, — нарочито небрежно промолвил Колька. — Случайно купил в Одессе.

— Я не о бананах, — уточнила она негромко. — За черемуху.

Колька не нашелся, что ответить. Еще ниже склонил голову и, боясь разогнуться, греб теперь только руками, коротко и отрывисто.