Вступление
У села Чернооково есть одна особая достопримечательность - криница. О ней говорится в старинных книгах. “Из-под крейдяной горы” текла кристально чистая вода, да столько, что образовалась речушка. Назвали ее Чернооковкой, видимо, по имени криницы, небольшое голубое зеркало которой напоминало око, обрамленное ресницами - темным кустарником. За прошедшее столетие речка обмелела, превратилась в ручей. Нет уже и некогда стоявшей здесь водяной мельницы, но криница по-прежнему живет, источает звенящую в тишине струю холодной, прозрачной воды. Лет двадцать назад криницу обустроили, укрепили откос бетонной стенкой, выровняли дно водоема, огородили забором. Криницу объявили памятником природы.
В 1931 году в Черноокове открыли школу - семилетку. Она явилась наследницей крохотной сельской школы, работавшей в селе с 1885 года. В 1952 году семилетку преобразовали в среднюю школу.
И вот о чем много раз думалось. Как же все-таки много общего у криницы с нашей школой. Криница - родник, неиссякаемый источник жизни, глубинные корни родства нашего, вечный зов к светлому. Разве высшее предназначение школы не в том состоит, чтобы обогащать ее питомцев силой знаний, звать к добрым делам и свершениям во благо земли нашей, ее народа!
Нас было23. Мальчишек и девчонок из ближайших к Черноокову населенных пунктов. Разных по характеру, способностям, воспитанию, достатку нас объединяла одна, но пламенная страсть - желание выйти в люди образованными, занять в жизни прочное место. Нам было по 12-15 лет, и эта неодинаковость объяснялась тем, что радостная весть об открытии новой семилетки в селе Чернооково, что означало возможность продолжать образование, застала нас на разных ступенях возраста.
Метеором промчались шесть десятилетий. Они высветили зигзаги жизни каждого, позволили увидеть финишный результат. Разные они, эти результаты, неоднозначные.
Довольно часто приходится слышать, особенно от людей известных, такую ставшую уже расхожей сентенцию: “Если бы мне предстояло начинать жизнь заново, я поступал бы точно также”. Думается, не обходится тут без лукавства, показной удовлетворенности. Трудно представить себе простого смертного в образе Сергия Радонежского, безгрешного праведника, ни на шаг не отступавшего от единственно правильной дороги. Что же касается одноклассников, в 1934 году закончивших Чернооковскую семилетку, кому и посвящена эта книжка, то со всей определенностью можно сказать: далеко не все из нас прожили так, как того хотели, а кое-кто вообще не прочь вычеркнуть из памяти отдельные страницы. Виною такого несоответствия планов и реальности не только внешние обстоятельства, главнейшим из которых была война, безжалостно прошедшаяся с косой по судьбам миллионов, но и собственные ошибки, безволие, легкомыслие.
Да, мы не безгрешны. Да, мы где-то на перепутье не проявили настойчивости, воли, энергии. Но это наша история, наша жизнь. И мы не вправе сейчас, на склоне лет пытаться что-то переиграть, пригладить. Пусть мы останемся в памяти наших внуков и правнуков такими, какими были в действительности, со своими достоинствами и недостатками. Главное - мы были честными перед собой, перед нашими близкими, трудились в меру своих сил, способностей. И мы любили свой отчий дом, свою Родину.
Патриотизм... Как приходит к нам это святое чувство? С молоком матери, родительскими генами? Безусловно. Но оно формируется и под постоянным влиянием общества, семьи, школы. За то, правильно ли ученик решил задачу об идущих друг другу навстречу поездах, отметку ставили, за плохое знание многочисленных правил грамматики двойка тебе была обеспечена. А вот по большому счету отношение к Отечеству пятибальной системой не измерялось. Никто тебе “ в лоб “ не говорил: “ Люби родину! “. Но когда директор школы В.В. Репков на уроке истории вдохновенно рассказывал, какие грозные события происходили в наших краях и как прощуры наши не на жизнь, а на смерть бились за родную землю, когда учитель литературы И.П. Сквазников своим тихим, с хрипотцой, голосом, читая заключительную часть повести Н.В. Гоголя “ Тарас Бульба”, где шла речь о мученической смерти ее героя, делал долгую паузу на словах : “ Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу! “, как бы призывая нас хорошо подумать над смыслом этих слов, когда мы, четверо брахловских ребят, вынужденные в трескучие морозы совершать многокилометровые походы из дома в школу и обратно, узнали, что наши мытарства небезразличны местной власти, и она распорядилась определить нас на постой в Черноокове - все это незримыми крупицами откладывалось в наших юных душах, укрепляло в нас чувства любви, к тому, что нас окружало, чем мы жили и дышали.
Так получилось, что никто из нас, в 1934 году закончивших Чернооковскую семилетку, впоследствии не прославился, не получил широкой известности. Не нашлось среди нас ни мудрых Ломоносовых, ни “быстрых разумом Невтонов”, ни выдающихся полководцев, врачей, новаторов производства. Простые, скромные, рядовые граждане страны, какие и составляют общность, именуемую НАРОД. Так, может быть, рассказ об их жизни, судьбе тем и интересен, что это в известном смысле срез нашего общества, обычные представители тех, кто жил, страдал, любил, мечтал в 30-ые и последующие годы двадцатого столетия.
У меня давно родилось желание рассказать о своих друзьях-товарищах, с кем свела судьба вместе поступить в только что открывшуюся в селе Чернооково семилетку и затем в течение трех лет под руководством наставников постигать мир знаний. Однако, до предела загруженный служебными делами, все откладывал осуществление задумки до лучших времен. И только на закате лет, поддержанный одноклассниками А.Д.Цыганком и Н.С. Шевцовым и с их помощью, взялся за сбор материалов для книги, название которой родилось само собой “Первый выпуск”.
Дело это оказалось весьма трудным. Прошло шестьдесят лет. Многие участники тех событий ушли из жизни, другие по состоянию здоровья, а кое-кто и по только им известным причинам не желает ворошить прошлого. В связи с развалом некогда единой страны возникли значительные трудности со сбором необходимых материалов в музеях и архивах.
Оставалось надеяться на свою память, а она, как известно особа своенравная, избирательная. Ее можно представить в виде фотопленки, долгие годы пролежавшей не обработанной. Кладешь ее в проявитель и видишь, как постепенно прорисовываются контуры картины прошлого, знакомые лица. Увы, таких сохранившихся кадров единицы. На остальных - темь непроглядная, ничего не разберешь. Смыто рекой Забвения. Ну, а тому, что запомнилось, нельзя не радоваться.
Вот и попробую, опираясь на свою память и воспоминания других участников и свидетелей давних событий, на обнаруженные архивные документы, рассказать о Чернооковской ШКМ периода 1931-1934 годов, о ее первых выпускниках, их судьбах. Отдавая себе ясный отчет в том, что рассказ этот далеко не полный и во многом несовершенный, тем не менее хотел бы попросить читателя уделить ему свое внимание.
