— Не оставил нас все-таки Род. Отец наш и Всесоздатель. — Радостно закричал старик, тряся кулаками над головой.
Внезапно мир вокруг почернел, и ограничился лишь нутром круга. Черный туман доселе паривший над землей, поднялся непроглядной стеною вокруг людей.
— Ну всё братцы. Пришло время. — Грозно закричал старче накладывая стрелу на тетиву. — Бейте эту погань безжалостно! Боги с нами!
Крепко сжав в руках своё оружие люди встали спина к спине и приготовились к атаке. Внезапно сквозь черный туман проступил костлявый силуэт. И тут — же был зарублен в грудь Буяном. Мощным толчком ноги богатырь вытолкнул мертвеца за круг, попутно вырвав острие двуручного топора. До ушей донесся громкий крик старца. Волхв тихо читал заклятие, либо попросту молился.
Чем громче читал заклятие волхв, тем прозрачней становилась стена из смолянистого тумана. В круг прорвались ещё двое. Обгоревшее тело женщины и громадная окровавленная туша. В которой на силу можно было признать корчмаря. С ними всё также быстро расправились братья мельники. Вместе со сгорающими телами опала и стена тумана. Рассыпавшись на черные лоскуты, тьма отпрянула от круга и ушла за ряды мертвецов. Вокруг людей плотным кольцом столпились умертвия. Черепа, омерзительные рожи, изъеденные трупными червями, неестественно вывернутые конечности все это замелькало ужасной кавалькадой перед глазами.
За спиной громко бранился волхв. Слышалось надсадное дыхание Буяна, вперемешку с тупыми чавкающими звуками. Богатырь рубил наотмашь, шагающую в круг нечисть. Молча рубился Братислав. Перуну же было не до товарищей.
Прямо на него раздвигая костлявыми руками толпу нечисти вышел мертвый дружинник. Жутко и ветвисто блеснула молния, раскатом по долине прокатилась эхо. Ливень усилился, но поток небесных вод не в силах был затушить пылающий огонь меча умертвия.
Паренёк покрепче сжал рогатину в руках, приготовился нанести стремительный укол. Рогатина была значительно длиннее меча. По сему за ним оставалось преимущество первого удара. Который и должен был стать решающим. И когда пылающий труп приблизился на подходящую дистанцию он сделал резкий выпад вперед, с под шагом. Стараясь вложить в удар всю силу и вес своего тела.
Холодный клинок практически коснулся чешуйчатого доспеха, когда дружинник с неимоверной прытью извернулся, пропустив удар мимо. Ухватил рогатину за древко и с нечеловеческой силой рванул на себя. Не ожидавший такого поворота Перун, потеряв равновесие и завалился вперёд.
Всё тело пронзила невыносимая боль. В животе зияла огромная рваная рана, а сам он был насажен на пылающий меч по самую рукоять. Перед лицом возникла перекошенная посмертная маска, с зияющими пустотами глаз. Обгоревший череп несмотря на то что губы его выгорели и безобразно повисли ошметками кожи, радостно скалился. Костлявая длань легла на плечо вонзив изогнутые пальцы. Быстрым рывком дружинник вырвал меч из тела, метнул его будто тряпичную куклу в самую гущу мертвецов.
Несколько раз небо и земля сменились местами, потом он больно грянулся всем телом оземь. Жутко хрястнули кости. Тут же на него сверху повалилась орда зловонных тел. Которая принялась рвать и кромсать его плоть. Кроваво красная пелена застилала взор. Жизненные силы быстро покидали его тело.
Пред самым концом, перед тем как провалиться в оковы небытия, Перун услышал злобный звериный вой. По ушам ударил громогласны рокот, земля вокруг пошла гореть. Языки адского пламени вздымались в затянутое тучами небо сжигая мертвечину будто сухой хворост.
Он и сам не понял, как вскочил на ноги. На три шага вокруг была лишь выгоревшая от пожарища земля, и кучки белого пепла. Сколько он пролежал вот так? Что ночь сменилась белым днём? Далеко за спиною послышали испуганные возгласы.
Сквозь звон и шум в ушах различил голос волхва. Боевые товарищи находились за плотным кольцом нежити, откуда доносились крики и ругань. Позади стиснутых рядов мертвечины в стороне от села возвышался грозный черный всадник.
Ярость снова закипала в его жилах изливаясь в жуткий вой. Не помня себя от гнева стремглав рванул к всаднику.
Его пригнуло к земле, и бежать на четырёх вдруг стало быстрее и легче. Черный туман лез в глаза, затмевал взор. Глаза успевали вычленить каждый куст, и каждую травинку. Туман противно лез в нос и уши, от чего Перун взревел ещё громче. Но это не беда ведь и слух его обострился. Настолько что он мог различить как скрипит зубами чёрный всадник.
Перед глазами промелькнули оскаленные черепа. Гнусные гниющие хари. Не размениваясь на мелочь, втоптал в землю попавшихся на дороге умертвий. Одного самого жирного и дородного двинул плечом так, что мертвец отлетел на десяток шагов прямо под копыта черной лошади. В руках всадника появилось копье, он заученно опустил шит и направил коня в сторону. Богатырских размеров конь принялся набирать разбег, а воин тем временим угрожающе направил на Перуна своё копьё.
На пути возник пылающий дружинник с длинным мечом. Единственный кто отделял его от чёрного всадника. Перун смял и этого будто хворостинку. Как и всех тех, кто попадался по пути. Звонко хрустели кости, с шумом раскололся череп под весом зверя. Всадник, завидя это притормозил коня на пол дороге и с нерешимость повёл удилами. Увидав что, противник пытается удрать Перун заорал:
— Стой и дерись собака! — Но из пасти вырвался только нечленораздельный рёв.
Всадник пришпорил коня в сторону сгоревшей деревни, но и зверь прибавил ходу. Из-под когтистых лап вылетали комья мокрой грязи. Ливень усилился ещё больше, затмевая обзор.