Но как я мог не вмешаться?

Учитывая, что Файгос город маленький и любой слух раздувается так, что в скором времени все будут галдеть о том, что у главы роман с Элайной Фел. У нашей семьи и так не лучшая слава, еще не хватало, чтобы Элайну начали обзывать шлюхой. В этом захолустье процветало пуританство, у нас даже портовые шлюхи не приживались. Стоило только одной ночной бабочке облюбовать наш город, как все женщины Файгоса собирались и с воинственными воплями гнали ее прочь, едва не поднимая ее на вилы.

Нет, с Эл такого я допустить точно не мог.

В один из дней, когда я снова увидел подъезжающую к нашим воротам карету главы, я решил, что хватит.

— Оставайтесь в доме, я с ним поговорю, это пора прекратить, — велел я.

Эл схватила меня за руку и посмотрела с мольбой:

— Может лучше не надо его злить? Он скоро поймет, что между нами ничего быть не может и наверняка успокоится.

Я сурово посмотрел и категорично качнул головой:

— За столько времени не понял, а тут вдруг поймет? Нет, Эл, пора сказать ему об этом прямо. Иначе это может зайти слишком далеко.

Элайна судорожно вздохнула и опасливо посмотрела в окно.

— Оставайся в доме, — с нажимом сказал я, вырвал из ее пальцев руку, а после решительно зашагал на улицу.

К тому времени глава, кряхтя и охая, неуклюже выбрался из кареты и что-то оттуда доставал.

— Добрый вечер, глава Гудраст, — приветствовал я его, оказавшись рядом.

На красном лице главы появилась неприятная улыбка.

— Здравствуй, Тео, — кивнул он и вытащил из кареты ящик с овощами и фруктами, поверх которых лежал букетик белых роз.

Такие розы росли в саду у его дома, которые выращивала его жена.

Ну и гад же. Неужели и впрямь думает, что едой и дешевыми букетами можно соблазнить такую женщину как Элайна?

— Нам этого не нужно, — категорично заявил я, указав взглядом на ящик. — Прекратите к нам ездить. Это, как минимум неприлично для человека такого статуса и положения, как вы.

Он, явно не ожидавший такого от десятилетки, удивленно уставился на меня. Противная улыбочка тут же сползла с его лица.

— Не стоит лезть во взрослые дела, Теодор, — недовольно ответил он. — Как ты посмел обвинять меня в таких гнусностях после всего того, что я для тебя сделал?