ОБЛАВА!!!
Страшное слово это, чуть ли не с младенчества слишком хорошо знакомое всем эрсерам Прекрасной Елены, ещё много поколений тому назад приобрело кровавую окраску. Нашим пощады от тяшек ждать не приходилось. Поэтому не стоило удивляться всеобщему кошмару, внезапно сменившему всеобщий катарсис…
Вообще-то в мозгах у Сони всё скрутилось в клубок, безнадёжно перепуталось и хаотически смешалось. Оттого события, что происходили с момента знакомства в гуще облавы, на уровне сознания помнила девушка отрывочно. Фрагментарно, как сказал бы дружок её Лёха, будь он сейчас здесь. «Но Лёхи, блин горелый, здесь нету. Он остался там, в глубоком андеграунде. Там, где тяшки с погонами, шестёрки тех крутых тяшек, что держат власть, устроили нашим облом. Ничего не скажешь, по полной программе обломали, уроды злобные. Что да то да-а…»
События, приключившиеся после спасительного рывка, едва не разорвавшего её худенькое тельце на две половинки, очумевшая Соня улавливала слабо, словно сквозь туманную завесу.
Понимать-то она понимала, что каким-то чудесным образом им удалось прорваться, избежать сетей ловчих тяшек и очутиться в тоннелях действующего метрополитена, но как это произошло, совершенно не представляла. Ну не складывались в осмысленную картину первого этапа бегства оскаленные морды чуубенцев, извивающиеся щупальца тракинов, сверкающие лезвия дисковых фрез в когтях сххамингов, алчно шевелящиеся вибриссы на кончиках заострённых крысоидных харь шиарейцев, густая дымящаяся слизь, комками срывающаяся с кривых клыков шелупьеров… Миновать ВСЁ ЭТО и уцелеть?..
Такого просто не могло быть, но так есть! В натуре есть, раз уж они выбрались на поверхность и видят сейчас небо. Пускай полоски неба, отчёркнутые прямыми линиями карнизов плоских крыш, – но видят же!
Как им удалось просочиться сквозь ментовское оцепление, Соня упомнила чуть явственней. Хотя облегчения это не приносило. Уж слишком запредельно невероятным было воспоминание, в котором она тащилась за спасительницей на буксире, а та преспокойно пёрла на тяшек. Как ни в чём не бывало, будто разномастные Иные – демонстрационные голографические проекции, а не живые смертоубийственные твари в ментовской экипировке.
И злобные нелюди, что самое изумительное, разбрызгивались в стороны как ошпаренные, шарахаясь прочь от прилётной «земляшки»!
Так вот и продефилировали они по туннелям, лестницам, переходам метро, которые заблокировали сотни, а то и тысячи, не-эрсеров. Прогулочной походочкой. И хоть бы одна тварь в спину выстрелила…
Просочившись в очередную подземную полость, они оказались за пределами облавы. Это сразу стало ясно, потому что там уже не смердело ЧУЖИМ. Хотя вообще-то воняло ядрёно, перебродившей смесью фекалий, плесени и горелой изоляции.
Затем они куда-то пробирались какими-то тесными норами, неведомо какими крысами прогрызенными в толще андеграунда, и по-концовке вылезли наружу через пролом в вентиляционной решётке. От погони под землёй они не уходили, потому что погони не было вообще. И Соня этому уже почему-то не удивлялась. Почти не. Хотя должна была бы страшно. С какого-то момента её, похоже, в происходящем уже мало что удивляло. Сработал защитный механизм психики.
Отрывочно, или, как сказал бы Лёха, фрагментарно, запечатлелись в её памяти и картинки просачивания по хмурым закоулкам и улицам поверхностной территории города, куда они (вопреки нормальной человеческой логике) в итоге всё-таки выбрались. Хотя старавшаяся больше не удивляться Соня не могла не отметить, что с момента отсидки за мусорными баками их стремительный маршрут не пересёкся с траекторией следования ни единой пэпээсной ментовозки.
А должен был, обязательно должен! Никогда такого не бывало… пешедралом оттопать по апграунду добрых полсотни перегонов от угла до угла, оставить за спиной несколько километров городского лабиринта, прорулить по прямоугольно ломаным линиям щелей, что вьются между кубами, параллелепипедами и башнями строений, кое-где испещрённых тускло светящимися огоньками крохотных окошек, но большей частью тёмных, как задница хонг-паранина… и не нарваться ни на один броник с сине-жёлтым лейблом ППС?! Набитый тяшками гусеничный «аммон» или колёсный «бэркутт», нагло прущий по осевой, или ползущий вдоль одной из стен, или застывший с выдвинутым бульдозерным лезвием, перегораживая улицу от стены до стены…
Однако – оттопали. Не меньше трёх, а то и пяти кэмэ вдоль отвесных стен литых многоквартирников, вздымающихся на десятки уровней. По территории трущобного района, что тянется под северным боком исполинского комплекса Ипподрома. Эту полуторакилометровую грибообразную тушу Соня признала сразу, ведь в её опостылевшей тени выросла. Именно сюда она старательно не возвращалась вот уже третий год, с того самого дня, когда урвала тёплое местечко закупочного менеджера в Бийском районе. Угораздило же выбраться из андеграунда не где-нибудь, а дома… ничего не скажешь, вернулась в пенаты. Путь Домой извилист и загогулист был, но целеустремлён донельзя. Привёл в аккурат на малую родину.
Впрочем, Соня и этот факт приняла как сам собой разумеющийся. Она здраво рассудила, что «…уж если всё происходит именно так и никак иначе – значит, неспроста. С этой нездешней всё очень даже не просто», – давно сообразила Соня, скользя вдоль облезлых стен жилых «ульев» родимой Ипподромщины. Она впервые в жизни непосредственно контактировала с вольной соплеменницей, которая отнюдь не всю свою жизнь была вынуждена проторчать на поверхности одной и той же планеты, и поэтому не имела понятия, все ли они, вольняшки, такие крутосваренные. Но несомненная крутизна спасительницы распознавалась невооружённым глазом. Точней, в глаза била. Чем и занималась на протяжении всего пути с момента знакомства. На протяжении всей запутанной ДОРОГИ.
Той, которая место, где хошь-не-хошь, а доводится ехать…
И вот торчат они теперь, придя к промежуточному финишу злоключений, за углом очередного жилого куба, и отсюда зыркают исподтишка на бронекар пэпээсников. Почему спасительница вдруг решила изменить обыкновению чуять ментов за версту, Соне неведомо, но девушке обоснованно кажется, что даже эта внезапная остановка – не вынужденная. Что так надо.
Вот так.
– Слушай, а через эту штучку в натуре можно связаться с любым миром сети? – не удержавшись, наконец-то решилась спросить она у новой подруги. Браслет на тонком запястье нездешней неудержимо манил взгляд, и Соне стоило очень больших усилий не пялиться на него безотрывно. Лучше уж вообще не поворачивать голову. В темноте легче – не видать. А здесь какой-никакой свет.
– Эта штучка называется личный компьютерный терминал. Исполняет функцию обеспечения доступа индивидуального пользователя к общим ресурсам сетевой информации. У тебя точно такой же. Громоздкой модели, правда… – «Залётная» усмехнулась, приподняв уголок припухших губ; глядела она при этом на гибкую антеннку Сониной мобилки, высунувшуюся из нагрудного кармана утеплённого комбинезона. – У вас предпочитают карманные?