Утром, встав с постели, я не увидела Ксавье рядом. В тайне желала, чтобы мужчина поехал со мной, разделил это событие. Но не нужно было зарождать в себе эту ненужную надежду. Я собралась и поехала. И теперь стою и не могу выдавить из себя ни слезинки. В горле пересохло, руки дрожат. Мама сидит у гроба и тихо плачет. Но почему-то меня это не слишком трогает. Может, из-за вчерашнего разговора? Может из-за её отношения к нам с Арманом? Бедный мальчик… Почему жизнь так не справедлива к тем, кто не в силах пока за себя постоять? Почему раз за разом кладёт грабли, не предупреждая?

Шмыгнула носом и подошла к Арману. Посмотрела в последний раз на белое лицо брата, на синие губы, на красивый чёрный костюм с белым приколотым цветком. Красивый, молодой, несчастный… И тут меня прорвало. Всхлипнув, зажала рот рукой. Из глаз текли слёзы. Колени подогнулись, и я начала оседать на землю. Меня подхватили мужские руки. Папа помог мне встать. Он держал меня, пока я плакала. Его глаза выражали глубокую скорбь.

– Я уже давно смирился с таким исходом. Подготовился морально, – тихо прошелестел его голос, – Всего лишь дело времени… Арман отмучился… Ему было больно, а вы, держали его возле себя. Только чтобы было спокойнее.

Отпрянула от папы и посмотрела на него.

– Как ты может такое говорить? Он ведь был твоим сыном!

– Не осуждай. Я любил и люблю его. Но врачи сразу сказали, что шанс минимальный и он навсегда останется таким… Проще отгородиться от всего, принять и отпустить, нежели, как вы, пытались вытащить мальчика из пучин боли, каждый раз подвергая его страданиям. Или думаешь, ему были приятны приступы, уколы, терапия?

Молчала. Отец был отчасти прав, но всё равно… Как можно отказаться от родной кровиночки? Заранее отвернуться, предвещая смерть? Кто знает, что было бы, если он не бросил нас расправляться с проблемами в одиночку? Может, я не встретила бы Ксавье…

Проглотила слюну и повернулась к гробу.

– Прощай братик. Ты был самым лучшим, – дрожащим голосом прошептала я, – Бог знает, как я пыталась тебя удержать в этом мире, но и он видит, что с ним тебе будет лучше. Тебе больше не будет больно.

Жаннет зарыдала. Даже отец пустил слезу. Гроб закрыли и погрузили в землю. Я черпнула рукой землю и кинула в яму.

– Пусть земля тебя убережёт, – закрыла глаза, – Мне нужно ехать.

Грустно улыбнулась и посмотрела на родителей.

– Не ругайтесь хоть сегодня, – перевела взгляд на мачеху, – Было приятно познакомиться.

Надин, была среднего роста, с выкрашенными, в рыжий цвет, волосами. Большие синие глаза, тонкие губы. В целом миловидная женщина, и любит папу. Это было видно по взгляду, по жестам, по тому, как она его обнимала…

Я покинула кладбище в растрёпанных чувствах. Хотелось просто напиться. Чтобы забыться, на миг избавиться от этих чёртовых эмоций.

С такими мыслями я направилась в бар. Он был недалеко от моего местонахождения. Сев за барную стойку, заказала себе текилу.

Бармен с весёлой улыбкой поинтересовался, почему я пью и в одиночестве.

– Хочется,– буркнула я.

Но после пятого бокала с энтузиазмом рассказывала о своей жизни. Было так здоворо кому-то открыться, путь даже бармен об этом и забудет вскоре. Через него много людей проходит. Пока пила, плакала, смеялась, ругалась. Алкоголь сделал своё чёрное дело, позволил расслабиться, забыться и наговорить лишнего. Бармен смотрел на меня серьёзно. После чего нахмурился и сказал:

– Тебе нельзя с ним оставаться.