Я дошла до остановки и, посмотрев на расписание автобусов, стала ждать. Со мной рядом стояла пара: девушка и парень. Обоим было максимум двадцать-двадцать три года. Мои ровесники. Стоят, обнимаются. Парень нежно целует девушку и прижимает к себе. Она смеётся, обзывает его дураком, но нежно так… Он ругает, что без шапки, что простынет, глупая. Девушка улыбается. Его забота ей приятна. И, вероятно, не надела специально… Посмотреть реакцию захотела.

И правда, через минуту потянулась в сумку, достала шапку и хитро ухмыльнувшись, помахала перед лицом бойфренда.

Наверное, это прекрасное чувство – влюблённость. Когда так… Просто, честно, открыто. Когда не скрываешь, не боишься и не бьёшься, как птица в клетке. Настроение, стало хуже, чем было. Я завидовала. Хотела так же. Чтобы не закрываться. Любить и быть любимой. Целоваться посреди улицы, слушать ворчание из-за неуклюжести, дурачиться и просто быть собой. Не притворяться, что всё замечательно, а просто жить.

Автобус подошёл и я, сдержав новый поток слёз, просто залезла в него. Расплатилась и села на свободное место. Я постоянно плачу. От безысходности? От предстоящей потери и обретения? От той паутины, что окутала моё сердце? Но больше всего от того, что я не смогу полюбить кого-то кроме него, не смогу забыть. И это раздражало и угнетало одновременно. У меня никогда не будет чувства полёта от бурлящих, как в вулкане эмоций. Никогда не поцелую его среди толпы прохожих, заявляя, что он мой. Так много «никогда», что стоит просто его вычеркнуть. Забыть. Чтобы оно растаяло к чертям. Нужно двигаться дальше. Чего бы это, не стоило.

Вышла на нужной остановке, передумывая смотреть фильм. Гуляя по узким улочкам Парижа, любовалась его красотой. Это мой город и дай бог, останется им. Забрела в милый ресторанчик с красивым названием «Belle». Выполнен он, в нежно-розовых и персиковых тонах. Светлое и настолько девчачье заведение, что невольно улыбнулась. Мне нравились белые шёлковые шторы, круглые маленькие столики, стоящие по всему помещению. Люстра… Большая, даже не знаю какой формы. С неё свисало множество крошечных кристаллов, которые на свете переливались различными цветами, бросая блики на пол, столы.

Я разделась, повесила одежду на один из стульев и заняла другой. Ко мне подошла официантка в закрытом розовом платье. На груди было написано название ресторана. Улыбнулась ей. Девушка дала мне меню и сообщила, что подойдет через пять минут. Открыла представленную мне «книгу» и стала читать. Не было обычных французских изысков, как в том ресторане, где я проработала полдня. Мне понравилось это. Через определённое время заказала двойную порцию капучино, с доброй посыпкой корицей, два кусочка фирменного пирога заведения.

Официантка удалилась, а я достала телефон и посмотрела, нет ли сообщений, звонков. Пусто. Неудивительно. Кому мне писать, кроме Ксавье? Режет ножом по сердцу осознание собственной незначимости. Никому ненужная, и загнанная. Я любила Ксавье, верила, что он старается сделать мне приятно, заботится… Но вновь старые слова ускользают в голову, прорабатывают и так старую информацию, пытаясь уличить во лжи, выудить из недр подсознания надежду.

Мне принесли кофе, и я сделала большой глоток. Сладко, вкусно…

Телефон завибрировал. Я посмотрела, вновь затаив дыхание. Тело покрылось мурашками. Сообщение от матери. Первое. За долгое время. Она вообще не звонила больше. Как я стала работать подстилкой, звонила только я. И всё.

Открыла и, замерев, стала по слогам проговаривать про себя слова:

«У Армана был вчера приступ. Его не спасли. Если хочешь, приезжай».

Что значит, если хочешь? Слёзы градом хлынули из глаз, застилая чёткую картинку перед собой. Я зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик. Это сообщение, будто ледяной душ. Мой брат…Прикусила губу, чтобы сдержаться. Вскочила, быстро оделась, достала из кошелька деньги. Кинула на стол и побежала.

В голове стучала единственная фраза: Арман мёртв. Боже, Боже… Я знала, что так будет, только не знала, что так скоро.

Выбежав на дорогу, остановила такси. Мне грубо прокричали:

– Дура!

Мне было всё равно. Залезла в машину и продиктовала адрес, умоляя ехать быстрее.

Дрожащими пальцами напечатала сообщение Ксавье:

«Арман умер. Можно я сегодня побуду у себя дома»?

Ответ пришёл почти мгновенно:

«Мне жаль.Возвращайся к девяти. Сможешь съездить домой и завтра».