— Позволю заметить, сэр, что далеко не все были довольны тем, как вы вели предыдущее дело…

Дон принялся зачитывать выдержки из опубликованных в бизнес-прессе статей. Из них следовало, что Уоллингфорд в свое время сильно подорвал семейный бизнес.

Уоллингфорд возразил, говоря, что в те годы розничная торговля мебелью неуклонно сокращалась, обострялась ситуация с рабочей силой и поставками, и если бы он помедлил, то компания наверняка обанкротилась бы. Он указал на одну из статей в руках у Картера.

— Могу процитировать еще с десяток статей этого парня, и вы поймете, какое это «светило», — саркастически произнес он.

Казалось, Уоллингфорда не беспокоит наше мнение о том, что он неправильно вел семейный бизнес. Проведя собственные изыскания, я узнала, что ему сорок девять лет, что у него два взрослых сына и что он уже десять лет в разводе. И только когда Картер спросил, правда ли, что он отдалился от сыновей, Уоллингфорд стиснул зубы.

— К моему великому сожалению, возникли некоторые трудности, — сказал он. — И дабы не было недопонимания, изложу вам причины этого. Сыновья не хотели, чтобы я продавал фирму. Они возлагали на нее неоправданные надежды. Не хотели они также, чтобы я вкладывал в новую компанию выручку от продаж в прежней фирме. К сожалению, оказалось, что они были правы на этот счет.

Он рассказал, каким образом договорился с Николасом Спенсером.

— Известно было, что я подыскиваю возможности для выгодных инвестиций. Одна из компаний по организации слияния предложила мне вложить скромные средства в «Джен-стоун». Встреча с Ником Спенсером произвела на меня сильное впечатление, и, как вам известно, в этом я был не одинок. Он попросил меня переговорить с несколькими ведущими микробиологами, каждый из которых имел безупречные рекомендации. Все они сказали, что, по их мнению, Ник при разработке вакцины обнаружил нечто такое, что предотвратит возникновение рака и приостановит его развитие. Я одобрил перспективы развития «Джен-стоун». Ник спросил, не соглашусь ли я войти в его компанию в качестве председателя совета директоров и вице-президента. Мои функции должны были состоять в управлении компанией. Его функции — в руководстве исследованиями и формировании общественного лица компании.

— И привлечении новых инвесторов, — добавил Дон.

Уоллингфорд мрачно улыбнулся.

— В этом он преуспел. Мои скромные инвестиции на деле оказались почти полной передачей в компанию всех моих средств. Ник регулярно ездил в Италию и Швейцарию, чтобы показать, что его научный уровень сопоставим с уровнями многих специалистов по молекулярной биологии или превосходит их.

— В этом есть хоть доля правды? — спросил Дон.

Уоллингфорд покачал головой.

— Спенсер, конечно, умен, но не настолько.

«Он наверняка меня одурачил», — подумала я, вспоминая, как Николас чрезвычайно убедительно рассказывал мне о разрабатываемой им вакцине.

Я поняла, к чему клонит Дон Картер. Он не сомневался, что Чарльз Уоллингфорд провалил свой семейный бизнес, однако Ник Спенсер в свое время решил, что этот человек весьма подходит для его компании. Уоллингфорд во многих отношениях был «истинным американцем», и Спенсер решил, что им будет легко манипулировать. Следующий вопрос Дона подтвердил мои соображения.

— Мистер Уоллингфорд, не считаете ли вы, что ваш совет директоров по составу весьма разнороден?

— Боюсь, что не понимаю вас.

— Все они из богатых семей, но ни у одного нет реального опыта в бизнесе.

— Этих людей я хорошо знаю, они состоят в правлениях своих организаций.