Глава 14

Глава 14

Все, что я могу сделать для Эльвиры — это не оскорблять ее своим обманом и изменами. Сначала надо поговорить с ней, поставить точку, потом уже двигаться в новом направлении. Поэтому оставшиеся дни до ее возвращения веду себя, как примерный мальчик. А именно — держусь и не срываюсь в Лерке, хотя больше всего на свете хочется именно этого.

Она все так же взаперти. К счастью, не спорит на эту тему, хотя по голосу слышно, что недовольна. Уже прогресс. Ворчит, но слушается. Видать, сильно ее Щеглов напугал, раз так притихла.

При мысли об этом потном борове непроизвольно сжимаются кулаки. Хочется раскатать его здесь и сейчас, но это слишком просто. И я как никто другой знаю, что выдержка и холодные мозги в таком деле — самое главное. Ежесекундный мордобой меня не интересует, я хочу так прихватить за его прелые шары, чтобы он вздохнуть и не мог, и проклял тот день, когда решил сунуться к Ежику.

Все надо решать последовательно, поэтому жду. Хотя это чертовски сложно.

Первой на повестке дня оказывается Эльвира.

В день ее возвращения у меня на редкость дурное расположение духа. На работе запара, Стеф молчит, Ежик рвется на волю, да еще совесть идиотская проснулась. Тридцать с лишнем лет жил без нее и все прекрасно было, а тут не тебе, выползла. Нет, я не передумал, и все так же хочу отделаться от отношений, которые тяготят и не имеют перспектив. Напрягает то, что я снова собираюсь дать отставку Эльвире. Идиот. Не надо было начинать второй раз. Но я тогда был в таком разобранном состоянии после бури, по имени Вознесенская, что решил — тихая гавань, вот, что нужно для настоящего счастья. Решил, воплотил в жизнь и облажался по полной. Стратег хренов.

Когда до прилета самолета остается всего час, я откладываю все дела и выдвигаюсь в сторону аэропорта. Мрачный, как грозовая туча и угрюмый, настолько что сотрудники чуть ли не крестятся, когда прохожу мимо них. Водителя отпускаю, сам сажусь за руль и всю дорогу думаю о том, что дальше.

В зале ожидания как всегда шумно и многолюдно. Все куда-то бегут, кого-то высматривают, а я флегматично брожу из стороны в сторону под электронным табло. Жду, раздраженно поглядывая на часы. Очень хочется поскорее решить хотя бы один неприятный вопрос и двигаться дальше.

Самолет благополучно приземляется. Пока пассажиры выгружаются, пока досмотр и паспортный контроль — проходит еще полчаса. Мое нетерпение достигает предельной точки, но, когда у выхода появляется загорелая Эльвира с чемоданом на колесиках, меня внезапно отпускает. В груди ослабевает неприятный узел, мешавший весь день нормально дышать. Я окончательно успокаиваюсь и понимаю, что все эти муки совести и метания бесполезны. Потому что к этой прекрасной и достойной во всех смыслах женщине я не чувствую ровным счетом ничего. И самое лучшее, что я могу для нее сделать — это отпустить.