Боюсь, что меня увезут слишком далеко, но еще больше пугаюсь, когда машина все-таки останавливается.

— Приехали, кукла! — снова прилетает по заднице.

Я дергаюсь, наугад бью ногой и попадаю во что-то живое.

Мат, рычание, обещание стереть в порошок. Невольно зажмуриваюсь, ожидая оплеухи, но меня просто вытаскивают из салона и под оба локтя тащат куда-то. Под ногами твердый то ли асфальт, то ли бетон. Звуки шагов эхом отражаются от стен. Впереди скрипит тяжелая металлическая дверь. На ступенях я спотыкаюсь, но упасть мне не дают. Тащат дальше.

Тряпка все еще у меня на голове, и я могу лишь очень приблизительно оценить, где мы находимся. Вот темная улица, а вот темное помещение. Здесь душно, пыльно, под ногами хрустит бетонная крошка. По металлической лестнице наверх на пару пролетов, потом снова коридор, поворот и мы попадаем в помещение со светом.

Меня выталкивают вперед, так что чуть не падаю. Снова ловят. И только после этого развязывают веревку, стягивающую за спиной запястья. Мышцы так свело, что от простого движения становится больно. Тру запястья, плечи, но стоит потянуться к голове, как мои руки грубо перехватывают.

Боже, мне так и придется стоять тут с мешком на башке и вонючей тряпкой во рту?

Однако после секундного замешательства, меня все-таки освобождают окончательно. Мешок исчезает, кляп тоже. Те двое мужиков, которые меня похитили и привезли сюда, молча разворачиваются и уходят.

Чувствую себя отвратительно. Губы, кажется, распухли и онемели, язык тоже. Убила бы за глоток воды.

— Здравствуй милая, — раздается голос доброго дядюшки, от которого у меня тут же начинается изжога. Он сидит на единственном стуле и вальяжно покачивается на задних ножках. Наверное, ощущает себя крутым мачо.

— И вам не хворать.

— Вижу, не удивлена.

Просто жму плечами и, не обращая на него внимания, осматриваюсь по сторонам. Какое-то техническое помещение. То ли склад, то ли цех. Явно заброшенный – кругом пыль, запустение и обвалившаяся штукатурка. Две двери. За одной скрылись мерзавцы, что за второй – неизвестно.

— Это хорошее место, — доверительно сообщает он, — надежное. Люди его стороной обходят. До города далеко.

— Вы мне это зачем говорите? Чтобы еще больше напугать?

— Ну что вы, Лерочка, как можно. Я вас пригласил сюда чтобы пообщаться, обсудить план наших с вами дальнейших взаимодействий.

— Пригласили бы в ресторан.

— Боюсь, дорогая, с такими долгами, рестораны тебе не положены, — он переходит на «ты». А я зависаю на его глазах — светлых, равнодушный, наполненных каким-то садистским удовольствием.

— Я же сказала, что верну.

Снисходительно качает головой и улыбается. Это самая мерзкая улыбка, которую я только видела в жизни. За ней скрывается такое пренебрежение, что невольно чувствуешь себя никчемной неудачницей.