Я все жду, когда она почувствует мой взгляд и обернется. Я хочу, чтобы она обернулась. Хочу ее внимания. Только в этот раз глухо как в танке. Она ничего не чувствует и в мою сторону даже не косит. Рядом, но будто за каменной стеной.

А у меня не хватает пороху выйти и первым с ней заговорить. Потому что это дорога в никуда. Просто сижу, смотрю, не шевелюсь. Спираль в животе ослабла, но горечь на языке усиливается с каждой секундой.

Еще пара минут, и они прощаются. Начальница идет на парковку, а Лерка бредет прочь, прижимая к груди эти проклятые ромашки. Я снова провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не скрывается за углом и, кажется, даже не дышу. Мне почти больно.

В голове странный туман, в котором еле перекатываются вареные мысли. Меня не волнует ни тендер, ради которого мы с братом сейчас жилы рвем, ни предстоящие встречи, ни все остальное. Какая-то апатия.

Я продолжаю сидеть, уставившись в одну точку на приборной панели, и у меня никак не получается собрать себя воедино. Что-то где-то дало сбой. Барханов поломался.

Из этого состояния меня выводит телефонный звонок.

Снова Эльвира. Я смотрю на ее фотографию на экране и не чувствую ровным счетом ничего. Пустыня. Звонок скидывается и тут же начинается снова. Надо ответить, но как же не хочется. Ничего не хочется.

— Да? — я все-таки жму зеленую кнопку и устало откидываюсь на спинку.

— Привет, — из динамика доносится мягкий голос. Такой привычный, знакомый. Приевшийся.

— Привет, — у меня нет сил взять себя в руки и изобразить если уж не радость, то хотя бы скупую заинтересованность. Мне пофиг.

Она чувствует, что что-то не так, поэтому замолкает.

— Все в порядке?

— Да.

После моего ответа снова молчание. И я не делаю ничего чтобы его разбить.

— У тебя точно все хорошо?

— Да-да. Просто…занят.

Я ненавижу врать и оправдываться, но в этот раз лживые слова сами слетают с губ. И мне не жалко.

— Оторвала от работы?

— Немного.

Самую малость. Я как раз был занят ничего не деланьем и тупым рассматриванием пыли на приборной панели.