Я не идиот. Хотя, смотря с какой стороны посмотреть…

— Я задал вопрос. И хочу получить не него ответ. Давай без игр и обезьяньих ужимок. Кто отец Макса?

— Рылся в моем деле? — сон из ее голоса пропадает моментально. Я не вижу ее, но чувствую, как ощетинивается, как выставляет все свои ежиные иголки.

— Рылся.

— Не можешь без своих гестаповских привычек? Какого хрена, Демид?

— Такого, что прорабатываем Щеглова, с которым ты схлестнулась! — затыкаю ее, напоминая о проблемах с потным уродом.

Слышу в трубке отчетливое шипение. Это уже не еж, это кобра, которая относится ко мне как к опасному врагу.

— Я не слышу ответа на свой вопрос! Кто отец Макса?! — повторяю в третий раз.

На языке расползается горечь, в желудке — ледяной ком. Кажется, мне в жизни так хреново не было, как сейчас. Я знаю правду, но мне надо услышать это от нее.

— Пфф, а разве твои ищейки не доложили тебе? Не раскопали? В каком роддоме рожала, рост, вес? За что ты им платишь, Барханов? — она еще издевается. Но за ее наглой бравадой отчетливо слышен страх. Зараза боится.

Я тоже боюсь. Того, что сейчас сорвусь, поеду к ней и тогда хана всему. Армагеддон гарантирован. Не сдержусь. Во мне ни хрена не осталось от рассудительного, сдержанного Демида. Сейчас внутри кипит и пылает сама бездна. Эмоции, с которыми у меня обычно беда, кроют так, что меня реально трясет. Руки ходят ходуном, как у наркомана под ломкой, кишки сводит.

— Вознесенская... — останавливаюсь, выдыхаю, пытаясь удержать хоть каплю здравомыслия. — Мне приехать?

Кажется, я слышу, как у нее стучат зубы. А может это мои собственные клацают, потому что не могу справиться с нервной дрожью.

— Никаких приездов, — она на грани истерики, и от этого мне еще хуже. Задыхаюсь. — не открою, даже если под окнами орать будешь или в дверь ломиться. Я не хочу тебя видеть! Слышишь, Барханов? Не смей приезжать!

— Расслабься, Ежик, — я отвечаю ей, не скрывая горечи, — я сейчас не в том состоянии, чтобы видеть тебя в живую.

Потому что сломаю. Именно этого мне сейчас хочется. Сломать, причинить боль, чтобы хоть как-то погасить свою собственную.

— Если ты хочешь знать от тебя ли Макс, то нет! Не от тебя! — Лерка говорит наигранно бодро, агрессивно, напористо. Защищается и нападает одновременно. — С моей внешностью, знаешь ли, недостатка в мужиках нет. И вообще, раз твои ищейки раскопали про Макса, то ты наверняка уже видел, его фотографию.

Именно на нее я сейчас и таращусь. На маленького сто процентного Барханова, который ни хрена не Барханов, потому что одна стерва решила смолчать.

— Ты даже рядом там не стоял! Так что расслабься!

— Лера…