Далеко не все доходили до самого конца, то есть вступали в партию. Но когда это происходило, это было равносильно инициации: индивид превращался как бы в равноправного взрослого члена общества. Поэтому существование партии как института было крайне важным с точки зрения сохранения единства и преемственности в биографическом развитии индивидов. Она играла роль идентификационной доминанты. И это совершенно безотносительно ее политико-идеологического смысла, а только в силу ее культурной роли. Поэтому когда завершился этап перестроечного, эволюционного развития и началось систематическое разрушение институтов советского общества, запрет КПСС, бывшей ядром советской институциональной системы, сыграл решающую роль в процессах деидентификации... Поэтому распад советской культуры и соответствующих институтов ставил страну в состояние культурного опустошения».
Тот факт, что в СССР советская власть быстро возродила после 7 лет войн (включая гражданскую) приемлемое жизнеустройство, во многом обязан новым социальным и политическим формам. Очень быстро все население и территория были преобразованы в связные системы двумя сетевыми структурами, следующими общими доктринами и нормами, - партией и номенклатурой (изобретенной в 1923 г.). Тот факт, что эти структуры исчерпали к 1960-м годам свой потенциал и требовали обновления, - тема совсем другая, Ленин и даже Сталин за этот период не отвечают.
Для 1920-х годов была чрезвычайная необходимость в особой властной структуре, не зависящей от Советов. Так, например, была необходима церковь как особая властная инстанция в период раннего феодализма. Другая причина превращения партии в связующий «скелет» государственной системы состоит в том, что Советы -структуры соборного типа. В отличие от парламента с его голосованием, Советы не могли быть быстрыми органами управления. Они выделяли из себя управленческий исполком, а сами искали консенсус («правду») и выполняли легитимирующую роль. Для общества традиционного типа эта роль очень важна, но требовался и форум, на котором велась бы выработка решений через согласование интересов и поиск компромисса. Таким форумом, действующим «за кулисами» Советов, стала партия большевиков, подчиненная центру.
В последние два года деятельности Ленин занимался именно соединением структур федерации и Советов в «унитарное государство с этническим разнообразием». Все решения надо было пробить через острые дискуссии.
Например, был создан Верховный суд СССР. К его компетенции относилось: разрешение судебных споров между союзными республиками, рассмотрение дел по обвинению высших должностных лиц Союза в преступлениях по должности. Было решено создать специальный орган надзора за соблюдением советских законов - прокуратуру. Вопрос о ее создании был поднят на IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции в январе 1922 г. Народный комиссариат юстиции (НКЮ) разработал проект закона об учреждении прокуратуры как централизованного органа, главная задача которого -общий надзор за законностью. Критики во ВЦИКе выступали против централизации и независимости прокуратуры от местных Советов, за двойное подчинение прокуроров - губисполкомам на местах и в центре -прокурору республики.
Критиков поддержали комиссия ВЦИК и комиссия ЦК РКП (б). Против них решительно выступил Ленин. Он считал вопрос о принципах создания прокуратуры настолько важным, что предложил вынести его на решение политбюро. Оно рекомендовало отвергнуть принцип двойного подчинения прокуратуры и установить подчинение местной прокурорской власти только центру. Прокуроры губерний и областей находились в непосредственном подчинении прокурора республики (им являлся нарком юстиции). В НКЮ был создан отдел прокуратуры, союзной прокуратуры не учреждалось. Только при Верховном суде СССР состояли прокурор Верховного суда СССР и его заместитель, назначаемые Президиумом ЦИК СССР.
Функция проектирования и изучения новых форм жизнеустройства присутствует во всех программах 1920-х годов: в ГОЭЛРО, внедрении метрической меры и программе стандартизации, в Госплане и доктрине единой общеобразовательной школы, в доктрине профилактической медицины и больших программ ликвидации массовых инфекционных болезней (средняя продолжительность жизни в Европейской России выросла к 1926 гооду на 12 лет), в срочном развитии авиации и др. Многие эти программы были организованы как экспедиции. Руководитель экспедиционных работ АН СССР Ферсман говорил в своем докладе: «На нас, работниках науки, лежит великая обязанность творить эти формы так, как мы творим и самую науку».
Дух новаторства был общим, культура России была на взлете. Но надо признать, что именно Ленин выработал и продвинул как стратегическую доктрину проектирование и создание новых социальных форм. И главное, что декларации Ленина были подкреплены делом, причем начатым со страстью. Власть в этой части своего дела стала выполнять чаяния всех общностей, принявших советский проект, - от крестьянства и научной интеллигенции до значительной части бывших дворянства, буржуазии и офицерства.
Во многие энциклопедии вошло имя А. Стаханова - советского шахтера, который в 1935 г. выполнил 14 норм по добыче угля (что породило «стахановское» движение). Это представлялось читателю как феномен сталинской индустриализации, как результат энтузиазма (или фанатизма - в зависимости от идеологической призмы). Но суть не в этом. Стаханов был мастер и мыслитель, стихийный создатель «философии нестабильности» в приложении к пласту угля. Вглядываясь в пласт и начиная его чувствовать, он находил в нем критические точки, центры внутреннего напряжения. Говоря современным языком, он видел пласт не как гомогенную или ламинарную систему, а как систему крайне неравновесную, с множеством критических точек. Легкий удар в эти точки обрушивал массу угля. Стаханов использовал энергию внутренних напряжений.
Следует, однако, кратко остановиться на традиционном техническом знании другого допромышленного производства - ремесленного. Технические достижения древних и средневековых ремесленников исключительно высоки даже по современным критериям. В них поражает соединение технологических, функциональных и эстетических качеств изделий. А ведь исторические бронзы по современной классификации относятся к сложным «специальным» сплавам, в которых составляющие фазы оказывают ярко выраженное влияние на свойства. Большое число современных анализов приводят к выводу, что во многих случаях древние сплавы по чистоте компонентов и свойствам имеют качество.
М. Вебер пишет: «Повсюду, где современный капитализм пытался повысить “производительность” труда путем увеличения его интенсивности, он наталкивался на этот лейтмотив докапиталистического отношения к труду, за которым скрывалось необычайно упорное сопротивление. На это сопротивление капитализм продолжает наталкиваться и по сей день, и тем сильнее, чем более отсталыми (с капиталистической точки зрения) являются рабочие, с которыми ему приходится иметь дело» [Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990, с. 81].
Но нахождение таких точек и критических явлений обычно дает колоссальную экономию времени и средств - это общее правило. Стаханов на языке обыденного знания изложил новаторское представление о структуре пласта - и учил ему других шахтеров. Поиск таких явлений и интерес к ним были присущи для традиционного производства. Это позволило на время создать необычную кооперативно взаимодействующую систему разных типов знания -современной науки и традиционного знания доиндустриальной эпохи, которым владели средневековые мастера с их «гениальным глазом» и особым типом отношения «мастер-материал». Позже, в 60-70-е годы глубокая механизация и урбанизация сделали это качество менее актуальным, но оно сыграло важную роль в годы форсированной индустриализации и особенно в годы войны.
Как сейчас оценивают труд Стаханова? Читаем хоть в наших, хоть в западных энциклопедиях - одно и то же. Только у нас это пример социалистического трудового героизма, а там - фанатизм коммуниста. Не раскрыта суть, а здесь как раз зерно советского социализма. Как обстоит дело, если выйти за рамки истмата, в более широкое знание?
Очень кратко, огрубляя, скажу так. Стаханову советский строй позволил вырваться из оков индустриализма с его отчуждением человека от предмета труда, от материала. Можно сказать, что Стаханов «прыгнул в постиндустриализм» или что «вернулся в Средневековье» -подошел к своему материалу, как Мастер. То есть, материал у него приобрел «душу», позволяющую мастеру «слиться с материалом», почувствовать его.
Это особое отношение мастера и материала хорошо описано в уральских сказах Бажова. Что же мы знаем из воспоминаний шахтеров бригады Стаханова? Что Стаханов учил чувствовать уголь и искать в пласте «центры напряжения». Он говорил, что в них сосредоточена сила пласта, - ударив в эту точку, он освобождает силу пласта, так что тот сам «выбрасывает» уголь, как взрывом.
Стаханов научился «видеть» эти точки - и учил этому других.
Но результаты были «затерты» отговорками, а значит, никто не докапывался и до причин, не дал верного описания условий, в которых возник Стаханов. По данным психофизиологии труда, произведенная в СССР в 30-е годы работа теоретически не могла быть сделана при доступном тогда уровне питания. Но была сделана - потому что массы людей были «немножко Стахановыми». Строительство и работа стали подвижничеством. И это было, у всех по-своему, массовым явлением, что и показала война.
В.И. Вернадский писал в 1888 году: «Масса народная обладает известной возможностью вырабатывать известные знания, понимать явления - она, как целое и живое, обладает своей сильной и чудной поэзией, своими законами, обычаями и своими знаниями... Этой работой достигается известное общественное знание, выражающееся в иных законах, иных обычаях, в иных идеалах. Я вижу, как из работы отдельных лиц, опирающихся и исходящих постоянно из познанного массами, выработалось огромное, подавляющее здание науки» [Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука. 1988, с. 398].
Ученые российские знали допромышленное производство (и ремесленное). Технические достижения древних и средневековых ремесленников исключительно высоки даже по современным критериям. В них поражает соединение технологических, функциональных и эстетических качеств изделий, машин, архитектурных сооружений.
Все это основано не на смекалке и «сноровке», не на «секретах древних», носящих сакрально-мистический характер, а на огромном систематическом запасе знания, которым владели большие сообщества мастеров, учителей, контролеров. Очень многие технологические приемы и операции древних ремесленников сегодня не могут быть воспроизведены, - утрачены секреты и рецепты.