Вернее, на часах было уже два часа дня, когда я только-только пришла в себя, с огромным трудом выползла из кровати и позвонила подруге. Увидела, что я одна в квартире. Ни подруги, ни ребёнка.

– Приковыляла по стеночке пьяная! – смеётся Ленка. – Счастливая! Рот до ушей. Я тебя такой последний раз помню на первом курсе института.

– Ой! А Машка не видела, в каком я виде нарисовалась?

– Нет, ты что, ты же поздно ночью пришла. Маша давно уже спала. Утром мы тоже не дождались, когда проснёшься. Поэтому, чтобы у тебя по голове не ходить, отправились ко мне.

У нас с Маруськой крошечная студия в новостройке, двадцать шесть квадратов. Втроём, действительно, не развернёшься. Если диван разложен, то завтракать придётся сидя в кухонной раковине.

– Лена, а как там мой ребёночек?

– Не волнуйтесь, мамочка, мы поели на завтрак сырников, на обед супчик, потом погуляли, а сейчас увлечённо месим слаймы. Я купила два новых, обалденных.

– Лена, опять? Они же дорогие!

– Для моей крестницы ничего не жалко.

– Спасибо тебе! Сейчас я немного оклемаюсь и приду за Машкой.

– Не торопись, отдыхай. Потом расскажешь, как повеселилась. Похоже, ты там в клубе бурно тискалась с кем-то. Я видела следы.

– Вот, сейчас я и сама уже вижу, – пробормотала я.

Встала перед зеркалом шкафа-купе голышом и принялась рассматривать себя. Всё тело было усеяно розовыми пятнами – следами жарких поцелуев и объятий.

А я так и не узнала его имени…

– Голова-то болит? – сочувственно поинтересовалась Лена.

– Угу. Не сосчитать, сколько я выпила коктейлей.

– Разгулялась девушка, – засмеялась подруга. – Ну и славно! Сколько можно себя во всём ограничивать?

– Ага. Дорвалась. Но голова сейчас взорвётся.

– Там я тебе положила таблетку от похмелья. Выпей.

*****