К счастью, обошлось.

Крис сидит за столом нарядная и смущённая. Украшения сверкают, но ещё ярче сверкают её глаза. Срывается на кухню за кексом с корицей – испекла специально для папы.

А Маруся вообще звезда. Водит отца по квартире за ручку, болтает без умолку, показывает свою комнату с игрушками.

– Ну, я смотрю, ты хорошо тут расположилась, – улыбается отец.

– А как же! Нам повезло, у нас большая квартира. Апартаменты! Деда, а у тебя тоже апартаменты?

– Маша! – испуганно кричит Кристина. – Ты что! Надо говорить – Роман Дмитриевич! И обращаться на вы! Роман Дмитриевич, извините, пожалуйста!

– Да ладно, Кристина, не волнуйся, всё в порядке, – смеётся отец и подхватывает ребёнка на руки. – Если Богдан – папа, значит, я дед. Всё верно.

– Нет, деда, ты ошибаешься. Папа – принц. Мама – принцесса. А ты король.

Мы все смеёмся.

– Вон оно что, король! Это здорово, я согласен. Спасибо, Маруся, что присвоила мне такой титул.

– Пожалуйста, – пожимает плечами наша маленькая болтушка. – Велкам!

Вечером устраиваемся с отцом на террасе, чтобы пропустить по бокалу коньяка. Уже смеркается. Тёмно-синяя гладь моря сверкает, небо розовато-серое. Колышутся верхушки сосен, свежий воздух наполнен ароматом хвои и морского бриза. За стеклянной стеной горит свет, вижу краем глаза, что Кристина ходит туда-сюда по квартире, что-то прибирает. От этого так тепло и уютно на душе.

Сначала, конечно же, мы с отцом не можем не поговорить о делах. От сотрудничества с Гущиным мы отказались, зато наш новый инвестор, тот, с которым свёл меня Егор Буланский, выше всяких похвал.

Покончив с делами, переходим к самому приятному разговору – о моих девочках.

– Пап, скажи, они классные?

– Они чудесные, – негромко хвалит отец. – Обе!

– Я от них без ума.

– Вполне тебя понимаю, – улыбается отец. – Смотри, как интересно получилось… Я влюбился в твою маму, когда тебе было пять. А ты познакомился с Кристиной, и у неё тоже пятилетний ребёнок. Маруська.

– Хочу сделать всё, чтобы Марусе повезло со мной так же, как мне повезло с тобой.

– Давай, Богдан, за тебя! – отец поднимает бокал. – И… прости меня, ладно?