Когда на войне она убивала людей и не просто одного или двух и даже не несколько десятков — Кира убивала их сотнями и тысячами. Это не могло не сказаться на психике. На войне-то все было понятно: или убьешь ты или тебя, но вот вернувшись домой в мирную обстановку и Кира, и Эми почти перестали спать. Им по ночам снились ужасы. Снились кричащие и бьющиеся в агонии люди, которые умирали мучительной смертью от их заклинаний. Снились их семьи, плачущие жены и дети. Ночь стала самым страшным временем круга для девушек. Конечно, при помощи лучших лекарей и благодаря внимательному уходу со стороны семьи, девушки обрели душевное равновесие, но война навсегда изменила их.

Война изменила Киру, и теперь она четко знала, как расставить приоритеты. Она смогла вычленить для себя главное — она любит того безродного парня, любит всем своим девичьим сердцем, сильно и без оглядки. Поэтому когда она все же пришла в себя и привела свой рассудок в порядок, то решила съездить в Семерион. Официально — с проверкой, не официально — в надежде увидеться с Сэмантелем Лимбером, спасшим ее однажды чумазым простолюдином с дворянскими манерами. Разумеется, с ней напросилась и Эми. После войны девушки стали еще дружнее, и сейчас Кира, не покривив душой, могла называть Эми сестрой.

Но когда девушки прибыли в город у пустыни, они узнали, что парни получили титулы учеников охотников на монстров и ушли странствовать по миру, убивая монстров в надежде сдать экзамен.

Сказать, что Кира расстроилась — не сказать ничего. Несколько ночей подряд она рыдала в подушку, а Эми, чувствуя, что подруге плохо, сидела с ней рядом, поддерживая подругу и пытаясь успокоить ее. Иногда они плакали вместе, иногда Кира одна, но Эми в такие моменты всегда находилась рядом.

После того, как Кира смирилась, она периодически убегала от охраны и гуляла в пустыне. Сейчас она стала намного сильнее, и теперь ей снова удавалось убегать от Сержа. Он же, зная, где ее искать, в результате находил ее, но у Киры появлялось время побыть одной и поностальгировать о тех редких моментах, когда ей выпало счастье находиться рядом с тем удивительным парнем. Она помнила о нем все — каждую деталь его внешнего вида, его чарующий голос, его идеальные дворянские поклоны, но она не помнила его запаха. Тогда от него сильно воняло, и Кира старалась особо близко к нему не приближаться. А когда все же делала это, то старалась дышать ртом и глубоко не вдыхать.

Вот и сейчас, прогуливаясь недалеко от одного из входов в катакомбы, Кира вспоминала те моменты, когда этот парень ее умилял своими наивными словами и поступками. Но в ее воспоминания вклинился какой-то посторонний чавкающий звук. Девушка собралась, вынула рапиру и, активировав защиту, начала формировать плетение огненного шара.

Звук повторился, и Кира сейчас четко поняла, с какой именно стороны он до нее доносится. Хлюпало где-то за входом в катакомбы. Девушка аккуратно обошла вход и удивленно уставилась на спину недалеко сидящего парня, который что-то или кого-то разделывал. Девушка обошла по дуге парня и уставилась на него неверящим взглядом. От неожиданности у нее слетела концентрация, и из рук выпала рапира.

— Ты?! — только и смогла вымолвить Кира.

Парень поднял глаза на девушку и, ответив:

— Я, — пожал плечами.

Кира не могла поверить: сейчас перед ней, как ни в чем не бывало, сидел Сэмантель Лимбер!!!

И только тут Кира увидела, чью тушу он разделывает. Перед ним на камне лежал ДУРГАН!

— Ты охотишься на дургАнов?!

— Я предполагал, что мы еще в прошлый раз это выяснили. ДургАны для меня не противники.

— Ну да, учитывая, как ты расправился с пустынной змеей. А где Лихт?

Парень пожал плечами и ответил:

— Ушел. Он захотел сдать экзамен самостоятельно. Вот мы и решили разделиться.

— А почему ты остался?

— Да, вот, хочу немного заработать денег. Соберу ингредиенты с дургАнов и продам их в следующем городе. Снаряжение нам все же нужно.

— Но мне сказали, что вы провожали кого-то в пустыне.