В каюте командира было так же аскетично, как и у других членов команды. Понятное дело, ведь все предметы, личные вещи и мебель для взаимодействия с личностью требуют дополнительной энергии, а здесь ее генерируют из кристаллов в ограниченном количестве, отдавая большую часть на опыты. Вот, к примеру, небо и дальний пейзаж могут быть просто картинкой, а окружающие вещи нет. Они несут помимо внешнего вида и смысла еще и практическую составляющую, их можно передвигать и использовать. Здесь в замкнутом мире базы допускалось иметь личные вещи, но в очень малом количестве.

Войдя в унылое личное пространство майора, Дик вдруг почувствовал, как все вокруг пропитано страданием, тоской и алкоголем. При всем при этом в вещах был идеальный порядок. Это необъяснимое чувство, когда ты видишь душу личности, потерявшую надежду и ищущую спасение в работе. Еще в самом начале переселения в цифровой мир у многих наблюдалось расстройство, называемое «Синдром отрицания потери». Особенно часто им страдали те, кто лишился своих близких в пучине войны, но осознание того, что жить теперь с этим придется бесконечно долго, не давало покоя.

— Виски? — предложил майор.

— Н-не откажусь, — как-то растерянно и неожиданно для себя произнес Дик.

Послышалось приятное бульканье жидкости и весело звенящий лед. Старс протянул тяжелый квадратный стакан с толстым дном и медленно опустился в кресло. Дик сел в соседнее и, отпив большой глоток, стал осматриваться. Повисла тяжелая пауза, и казалось, что майор даже забыл, что у него гость, потупившись в никуда.

— Не думай об этих засранцах, — не поворачиваясь начал командир, — эти сорванцы все время устраивают драки. Такие вот у них нравы на северной платформе. Холодный народ, холодные души.

— Зачем же вы держите здесь этих скандинавских отморозков? Неужели нет более достойных испытателей?

— Есть, конечно есть, весь вопрос в средствах и энергии! Эти братья племянники одного из наших инвесторов. Да ты не переживай, стучать они не станут, даже если им все кости переломать, они же об этом только и мечтают. Короче безбашенные на всю голову, но несмотря на это очень хорошие испытатели. А мы не такие! Мы теплые и душа у нас теплая. Конечно не у всех, моя вот, например, совсем иссохлась после того, как мои дети погибли в московском центре оцифровки. Теперь все время жалею, что не был рядом с ними.

— Ясно! — коротко ответил Дик и кивнул, утвердившись в своем предположении.

Заглянул на свой внутренний таймер. Светилось время 4:45 до окончания срока, отпущенного дровосеком. Дик понимал, что возможно все бесполезно, и никто уже не ждет окончания указанного времени. Оставалась надежда, что Тони справится с ситуацией и сможет уберечь его близких, если ему не удастся решить проблему раньше.

«Кстати о близких!» — вспомнил агент и задумался. Он представил, как Карен сейчас места себе не находит, узнав от Тони, во что он ввязался. — «Наверное, тщетно пытается со мной связаться. А родители! Я их не видел уже года два, если не больше. Как много, но это и понятно, теперь же никто не переживает за здоровье стариков, а с их стороны помощи никто не просит. Где-то на азиатской платформе живет моя двоюродная сестра. Ее я вообще не видел с самой оцифровки. Встречу, наверное, и не узнаю вовсе. Эх, связи стали теряться, мы еще не осознали, но отношения уже совсем не те, что раньше! Все потому что исчез страх потери, исчезло само понятие смерти. Однако смерть всегда рядом, она как всегда терпеливо ждет своего момента и потирает руки».

В его размышления вклинился тост майора:

— Давай выпьем за реальность и тех, кто в ней остался, живой или мертвый!

Они подняли стаканы, и выпили жидкость со вкусом двенадцатилетнего виски. Вдруг на лице Старса пропала унылость, и он бодро заявил: