Предпосылки возвышения Москвы

Одним из вопросов, которые занимали и будут занимать не только профессионалов-историков, но и вообще всех интересующихся отечественной историей, является вопрос о том, как начала возвышаться Москва, что обусловило ее бурное развитие, ее расцвет, в чем были корни ее процветания, чем обусловлено ее могущество, что сделало Москву главным городом Северо-Восточной Руси, столицей Русского государства, почему Русская земля стала «Московией» — Московским царством?

Когда на окраине Владимиро-Суздальской земли возник этот маленький городок, еще никто не подозревал, каково будет его значение, и прав был В.О. Ключевский, когда писал, что «…во второй половине XIII века… вряд ли кто-нибудь… предчувствовал скоро обнаружившийся быстрый экономический рост Московского края; если бы они (т. е. потомки Всеволода. — В.М.) предчувствовали это, из тогдашних князей Москва досталась бы кому-нибудь постарше князя Даниила Александровича».

Нет никакого сомнения в том, что на территории Москвы славянское население обитало еще в очень давние времена. До славян здесь жило очень немногочисленное древнейшее население, по-видимому родственное мери. Память о его пребывании сохранилась в древних названиях рек, берега которых оно заселяло еще в те времена, когда его далекие предки, охотники и рыбаки, создали своеобразную неолитическую культуру ямочно-гребенчатой керамики.

Охотники и рыбаки, лучше даже сказать — рыбаки и охотники, они держались берегов рек, и эти места их расселения носят наименования, которые не могут быть объяснены из современных языков. Некоторые небольшие речки в русском языке сохранили следы своего древнего дорусского происхождения, таковы Пресня, Сара, Чечера, Ичка.

Славяне освоили район Москвы в очень давние времена и заселили берега мелких рек и озер.

Остатки древнего населения, малочисленного и отсталого, быстро ассимилировались со славянами, исчезли, растворились в их среде, передавая, правда, некоторые свои этнокультурные и языковые особенности славянам — основной массе населения этого края в IX–X вв.

Москва была городом славянского племени вятичей. Славянские поселения в районе Москвы принадлежали обитателям дремучих вятичских лесов. Москва-река служила как бы границей между северной и севе-ро-восточной лесными зонами и между двумя славянскими племенами — вятичами и кривичами.

Вятичское происхождение древнейшего русского населения Москвы обусловило и своеобразие московского диалекта киевских времен и периода феодальной раздробленности. Московский акающий диалект сближается с южнорусскими диалектами, тогда как все окружение Москвы представляет собой различные варианты окающих диалектов, являющихся остатками и переоформлением древнейших славянских племенных языков не вятичского происхождения, хотя и родственных речи вятичей.

Основателем княжеской Москвы, той Москвы, которая начнет «собирать» русские земли, справедливо считают Юрия Долгорукого, так как в 1156 г. он «заложи град Москву, на устии же Неглинны, выше реки Аузы», перенеся «град» с того места, где за девять лет до этого, в 1147 г., он устраивал «обед силен» в честь своего союзника. Но раскопки и случайные находки на территории Москвы дают возможность говорить о наличии здесь уже в IX в. каких-то славянских поселений.

До нас дошли предания о первом владельце Москвы боярине Стефане Ивановиче Кучке. Древние легенды о происхождении города Москвы повествуют о том времени, когда на месте Москвы стояли села и слободы «красные» боярина Кучки, на их месте впоследствии и заложена была Юрием Долгоруким Москва. Кучковичи — сыновья Стефана Ивановича Кучки — не герои легенды, а исторические лица, принимавшие участие или, даже больше того, организовавшие убийство князя Андрея Боголюбского. Не случайно Москва в XII в. носила второе наименование — Кучково, не случайно в Москве в XV в. существовало урочище — «Кучково поле» и тогда же неподалеку от Москвы в Суздальской земле лежала волость «Кучка». Интересно отметить, что древнейшее наименование Москвы — Кучково — имеет окончание «о», характерное для русского языка в названиях именно сел, тогда как в летописях Москва впервые выступает под названием «Московь» или «Москов». Это свидетельствует о том, что Москва времен Юрия Долгорукого была уже не селом или группой сел, не усадьбой, не вотчиной, а именно городком. Вполне естественно будет предположить, что наименование Москвы в те времена было «Москов-городок».

В течение всего домонгольского периода Москва не играла сколько-нибудь значительной роли в жизни Северо-Восточной Руси. Таким скромным и маленьким городком Москва оставалась и во времена Батыева нашествия, стершего ее с лица земли, и позднее, в конце XIII в., когда, «отдохнув» от великого татарского разорения, она застроилась, начала накапливать силы и в течение половины столетия, пользуясь «тишиной» от татарских набегов, росла и крепла. Даже набег татарского царевича Дуденя в 1293 г. не смог надолго приостановить этот процесс медленного накапливания сил Москвою. И в княжение Даниила Александровича, который, судя по Супрасльской летописи, вокняжился в Москве в 1292 г. и умер в 1303 г., Москва была еще маленьким и слабым княжеством.

С Даниила Александровича начинается история Москвы как самостоятельного княжества, но история возвышения Москвы падает уже на время княжения его сыновей и внуков.

Что же лежало в основе возвышения Москвы в конце XIII и особенно в XIV в., когда Москва решительно выступила на политическую арену?

Московское княжество было одним из самых населенных. Вызываемые набегами татар «пополохи» — массовое бегство жителей, как это имело место, например, при нападении татар в 1252 г. на Переяславль, в 1281–1282 гг. — на Владимир, Юрьев, Муром, Ростов и другие города, приводили к переселению сельского и городского люда в безопасное и спокойное Московское княжество. Только один раз, в 1293 г., Москва подверглась нападению татар, но этот эпизод не отразился на росте населения всего княжества. В связи с притоком и ростом населения и дальнейшей колонизацией края, сопровождавшейся вырубанием и выжиганием лесов, распахиванием отвоеванных у леса земель, появляются новые волости и слободы, располагающиеся главным образом на окраинах Московского княжества.

О притоке населения в Московское княжество говорит «Житие Сергия Радонежского». Отец Сергия, богатый ростовский боярин Кирилл, «отъехал» в Московское княжество, в глухой городок Радонеж, спасаясь от набегов и поборов татар. Одновременно переселилось в Московское княжество из ростовских городов и сел много посадских людей и крестьян. Сам Сергий стал пустынником и с несколькими иноками удалился в лес, в «пустынь». В такой московской лесной глуши прожил он пятнадцать лет, как вдруг откуда-то понашло множество крестьян, которые начали рубить лес и распахивать землю, всюду ставить села, починки и дворы. «Пустынная» чаща превратилась в густонаселенный край.