Сразу же после обеда Носишка собралась с Эмилией к доктору Улитке.

Доктор согласился лечить куклу и, достав заветные пилюли, подозвал пациентку к себе:

— Не бойтесь, сеньора Эмилия, идите сюда. Откройте рот. Вот так.

Доктор выбрал одну пилюлю и положил в рот Эмилии.

— Глотай сразу! — посоветовала Носишка, показывая, как надо глотать пилюли. — И не делай такое страшное лицо. Помни, что глаза у тебя из ниток и могут лопнуть. Ну, глотай же!

Эмилия проглотила пилюлю, потом глотнула воздух — и сказала: «Ох, какие горькие пилюли!» И пошла, и пошла, и пошла — битый час не умолкала. Так что у Носишки просто закружило в голове, и она стала просить доктора, нельзя ли, пожалуйста, дать Эмилии другие пилюли — молчальные.

— Нет необходимости, — отвечал опытный врач. — Она несколько часов проговорит, а потом выдохнется и будет как все люди. Это у нее прежний запас неизрасходованных слов, он истощится — и все будет в порядке.

Так и случилось. Эмилия говорила три часа тоненьким-тоненьким голосом, а потом замолчала.

— Слава богу, — сказала Носишка, — теперь можно поговорить почеловечески. Скажи, Эмилия, как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь надо?

— Одеяло, надеть на голову.

— Платок, Эмилия.

— О-де-я-ло.

— Платок, глупышка!

— ОДЕЯЛО! Я хочу надеть на голову ОДЕЯЛО, потому что пока доктор Утка…

— Доктор Улитка, Эмилия!

— Доктор У-тка! Пока доктор УТЯТКА меня лечил, мне стало долохно. -Холодно! — в последний раз поправила Носишка, сунув Эмилию в карман; очевидно, язык у куклы был еще недостаточно хорошо подвешен — ничего, со временем укрепится.

Носишку пугало другое: у куклы, по-видимому, был упрямый и задиристый характер, обо всем она думала по-своему, и ей, видно, нравилось говорить глупости. «Впрочем, — подумала Носишка, — может, оно и лучше. У нас уж и так двое умных — бабушка и тетушка Настасия. А Эмилия всегда скажет что-нибудь новенькое, с ней не соскучишься»