— А у меня дипломатический. Разницу в статусе улавливаете?

— Да.

— А теперь второе, — сказал я и протянул выписку из приказа о награждении меня знаком «Почетный сотрудник госбезопасности». — Формулировку прочитали? Подпись разглядели? Теперь всё понятно?

— Предельно, — сказал ошеломлённый сопровождающий и вернул мне выписку. — Был не прав. Больше такого не повторится.

Нас провожала Маргарет из представительства EMI в Москве. Она сказала, что нас будет встречать в аэропорту их сотрудник Стив с небольшим транспарантом с названием нашей группы в руках, который доставит нас в гостиницу и будет нас везде сопровождать. Потом состоится пресс-конференция в отеле. После этого мы едем на киностудию EON Productions снимать клипы на первые две наши песни. В одном из павильонов киностудии будут выстроены декорации, а сценарии клипов мы получим на месте, у режиссёра. Они сейчас договариваются о съёмке клипов на две другие наши песни, но вопрос окончательно ещё не решён. Всё будет зависеть от того, как быстро мы закончим с первыми двумя. Да, наш график пребывания в Лондоне, похоже, будет не просто плотным, а очень плотным.

Таможню мы прошли через дипстойку, так как у нас были дипломатические паспорта. Девушка в серой таможенной форме с зелёными петлицами только переписала наши фамилии к себе в отдельную ведомость. Она нас узнала и мило улыбалась. Затем мы сдали багаж и направились к самолёту. Нас ждал красавец Ил-62М. Солнышко я посадил к иллюминатору и она стала внимательно рассматривать стоящие на стоянке самолеты. Она держалась молодцом. Я ей рассказал и показал, как откидываются кресла, убираются подлокотники. Только не стал рассказывать о катастрофе такого же самолета под Гаваной в мае прошлого года. Там самолёт задел при посадке ЛЭП и в живых остались только двое. Зачем пугать девушку, когда она и так нервничает.

Мы летели все в эконом классе. Вот, экономят на нас англичане. Скряги, одним словом. Но Солнышку и здесь было хорошо. Проходящие по центральному проходу стюардессы улыбались всем, но больше всего нам. В их глазах читалось узнавание. Когда мы взлетали, то Солнышко вцепилась в мою руку и не отпускала, пока не объявили, что можно отстегнуть ремни.

Одна из стюардесс подошла к нам и попросила автографы для всего экипажа. Мы, конечно, с удовольствием это сделали. На её бейджике было написано «Жанна». Ого, какой же русский не знает эту песню Преснякова-младшего про стюардессу, имя которой так хорошо рифмуется со словом «желанна».

— Девушка, — спросил я у стюардессы, — вас правда Жанной зовут?

— Правда, — ответила она.

— А хотите, я прямо сейчас напишу и спою вам песню про стюардессу по имени Жанна?

— Конечно хочу.

— Тогда спросите у пассажиров, может есть у кого гитара.

Девушка ушла искать инструмент, а я стал напевать знакомую песню. Когда она принесла из бизнескласса гитару, то я встал и сказал:

— Песня «Стюардесса по имени Жанна». Придумана мною здесь, в самолете, и исполняется впервые в узком кругу пассажиров рейса Москва-Лондон.

И запел под гитару: