Минут через семь он достиг театра, но машины там не нашел. Тщательно осмотрел местность и окружающих – все чисто. С одной стороны, это хорошо. Возможно, накрутил себя напрасно. Но с другой стороны, это могло означать, что он недооценил ребят, ведущих его по маршруту. В любом случае надо быть начеку. Возможно, в ближайшие дни все само собой раскроется, если же нет…
До конца пробежки ничего подозрительного он так и не заметил. В доме, пока его не было, никто не появлялся, судя по краткому осмотру. Он скинул одежду и, еще раз внимательно проверив свое жилище, удовлетворенно хмыкнул. Не готовы пока мальчики взяться за него серьезно, ограничились внешним наблюдением – ну и славно.
Он вдруг поймал себя на том, что это маленькое приключение взбодрило его и даже развеселило. Да-да, замеченная слежка – приключение. Настроение самое что ни на есть приподнятое. Ничего себе: за тобой следят, а ты доволен? Значит, жизнь в последние несколько лет была слишком ровной и предсказуемой, и теперь ему отчаянно не хватает адреналина. Он быстро принял душ, оделся и пошел на кухню. Не заморачиваясь, накрыл себе «ужин холостяка» и включил телевизор. Привычка, выработанная годами: надо знать, что происходит в мире. Он пощелкал по каналам, остановился на одном новостном, который если и не говорил всей правды, то хотя бы не высасывал сенсации из пальца.
Москву опять лихорадило, в который раз за последнее десятилетие. Зона, появившаяся там много лет назад, сожрала город с потрохами. Как ни пытались русские что-то предпринять – Москва была потеряна. Ее обнесли стеной метра в четыре высотой, по всем правилам обороны, с огневыми точками и бронекуполами, окружили кордонами, ввели тотальный контроль за посещаемостью, запускали внутрь только ученых… Но и такие жесткие меры не дали результата. Лихой народ все равно просачивался за стену в поисках счастья и лучшей доли. Понаехало бывалое сталкерье из других Зон. Навалились мародеры, а как же без них. Город-то богатый был. Ну и закономерно толпами ринулись бандиты – отжимать честно нажитое у первых и вторых. В общем, начался сущий хаос. Потом Центр Аномальных Явлений стал наводить порядок, но куда им справиться; Москва большая, застроена плотно, там партизанить можно десятилетиями даже без опыта диверсионной школы. Чтобы вычистить город, нужна полноценная армия, да где ж ее взять, с бесхозными армиями сейчас напряженно, все заняты обороной стран и границ. Остается только потихоньку вытеснять «гостей Зоны» с насиженных мест, у кого они в принципе есть. С бандитами попроще, эти обычно контролируют четко очерченные участки местности и имеют некое подобие базы снабжения и складов награбленного, а вот сталкера-одиночку выгнать не получится. Он сегодня тут, а завтра – там, и ходи его ищи. Мародеры – эти вообще как шакалы, рыщут где попроще, берут то, что поменьше да подороже, и валят из города. Когда им снова припечет, где их ловить – поди угадай. А проникают как? А кто во что горазд. Весь Периметр охранять нереально, что не контролируется – заминировано, что не заминировано – сама Зона охраняет, аномалиями, зверьем и прочими прелестями, и все равно каждую неделю до тысячи человек в Зону просачиваются. А выходят назад от силы пара сотен.
Богато в Зоне, это любой дурак теперь знает. Даже мало-мальский артефактишка может принести немалые деньги. Вокруг Москвы сразу же нарисовалось разношерстное жулье: перекупщики, проводники-самоучки, лекари и все остальные, кто обычно с Зоной связаны. И так деревнями целыми живут. Товар распродают бойко, шальных да залетных как липку обдирают – бизнес.
Центр Аномальных Явлений неоднократно проталкивал закон о силовых решениях в Зоне, но как это везде водится, наверху тоже прикормленные рыбки сидят и вставляют палки в колеса, закрываясь правами человека и прочими «ценностями». Тотальный контроль территорий установлен так и не был, зачистки проводить запретили, кое-как пропустили закон, что в Зону без разрешения ЦАЯ ходить нельзя, иначе – под суд и в Сибирь. Волна любителей немного спала, но те, кто продолжает лазать, только злее стали. Понимают, что, если попадутся, сидеть им далеко и долго. Яковлев, академик, возглавляющий Центр Аномальных Явлений, требовал прочесать окрестности Москвы, чтобы прижать торгашей и спекулянтов, авось без снабжения спрос поутихнет. Ну, прочесали раз, прочесали два, три… До сих пор чешут. Только загадочную русскую душу полицейскими рейдами не проймешь. Как обосновались, так и живут от налета к налету, не доказано – не вор, не найдено – значит «нету». Цены только выше стали.
Года полтора назад была новая попытка навести порядок. Силы ЦАЯ применили тактику малых действий и сумели на некоторое время даже приостановить расширение Зоны и подавить несколько вторичных очагов аномальной активности на территориях, прилегающих к Москве. По замыслу ученых, следовало в узловых точках города поставить специализированные опорные пункты, откуда впоследствии начнется постепенная зачистка Москвы. Все шло по плану и вполне удачно, вплоть до начала апреля этого года, когда случилось нечто, повергшее в шок не только Россию, но и цивилизованный мир в целом. В городе были с показательной жестокостью разгромлены первые опорные пункты Центра, и одновременно прошла серия демонстративных нападений на его офисы за пределами Зоны. Атака за атакой то тут, то там, без какой-либо видимой закономерности. Террористы взрывались в офисах, штурмовые группы атаковали патрули и опорные пункты, диверсанты взрывали стены вокруг Зоны. Уже пару месяцев как ситуация вышла из-под контроля, и в Зону снова ринулись люди за добром и счастьем. А когда простой люд, необстрелянный и не знающий толком, куда он лезет, суется в пекло, то немногие выжившие обычно потом рассказывают басни. Как и полагается, разошлась молва, что в Москве образовался – или был переброшен, точной информации нет, – старый добрый «Обсидиан». И обладает влиянием, связями и финансовыми возможностями не меньшими, а может, и куда большими, чем Центр…
Сегодняшний выпуск новостей открывал сюжет об очередном нападении на офис Центра, средь бела дня и примерно в ста пятидесяти километрах от Москвы. Картина была удручающая: здание догорает, вокруг остовы техники, по виду исследовательской, и повсюду трупы защитников. Скудные подробности от очевидцев, удачно отсидевшихся в подвалах близлежащих домов. Комментировали сюжет в основном приглашенные эксперты или посторонние люди, а военные упорно отмалчивались, красноречиво отворачиваясь от камер. Судя по всему, участники событий выжили в сверхмалых количествах. Бой шел не на шутку, с использованием не только стрелкового вооружения, но и техники. На фасаде виднелись следы попаданий из автоматической пушки, в паре кадров можно было успеть разглядеть торчащую из-за здания корму БМП-2, явно пострадавшую от взрыва.
Новостной ролик сменился другим, о трудовых подвигах фермеров, нагоняющим тоску подробностями о посевах и капризах погоды. На других каналах ничего интересного тоже не нашлось, поэтому через пару минут последовательной смены кадров телевизор мигнул и превратился в молчаливый черный прямоугольник. Еды на столике поубавилось, кофе остыл до той температуры, когда его пить уже не хочется. Время для раздумий? Собираться надо – в пути подумать можно.
В окно послышался вялый неспешный перестук, словно барабанщик разминался, тюкая легонько с разной силой по пластику стеклопакета. Где-то далеко грянул раскат грома, донося свою канонаду словно эхом в несколько слоев. Наконец за окном зашептал сильный ливень.
– Дождь в дорогу… – буркнул он, задумчиво глядя в окно, пытаясь уследить за каждой новой каплей, разбивающейся о стекло, потом вздохнул и закончил фразу: – Это хорошо.
В этот момент зазвонил телефон. Ровно без двадцати пяти полночь. Как и договаривались.
Улицу заливало, словно из ведра. Машины, загребая воду перед собой, превратились в катера, плывущие над землей. Видимость ухудшилась настолько, что разобрать марку автомобиля и цвет можно было только с расстояния вытянутой руки.
Такси стояло у навеса, ярко зазывая сигналами аварийки. Десять быстрых шагов заставили ботинки хлюпать, а джинсы чуть ниже колена обзавелись собственной ватерлинией. Едва дверь захлопнулась, как шум дождя ушел на второй план, сменившись мелодией из радиоприемника. Таксист апатично повернул голову, потом молча завел двигатель и поехал неспешно, борясь «дворниками» со стихией, превратившей лобовое стекло в непроницаемую линзу.
Минут через пятнадцать образовалась прореха в дожде, машина пошла шустрее. Водитель скучал, пассажир на заднем сиденье глядел в окно, вполуха слушая радио. Доехав до нужного дома и оплатив проезд с небольшими чаевыми, он, почти не намокнув, нырнул в торговый центр. Прошел его насквозь и оказался на улице с другой стороны. Стоянка машин, затем узкая улочка и спуск на небольшую частную подземную парковку. Выходов она имела как минимум три, так что отследить, куда ты отсюда делся, возможно, но маловероятно.
Подняться в здание, пройти по узкому коридору и в одном из закоулков, ведущих к квартирам, постоять минут десять. Тишина. Никто не ведет. Это хороший знак.
Дальше выход во дворик, черный ход кафешки, встать на противоположной стороне улицы. Тридцать секунд пристального наблюдения в тени угла, где вывеска своим ярким светом маскирует стоящего. Смотреть в его сторону бесполезно, голубое сияние режет глаза. Любой интересующийся выдаст себя так или иначе. Пока спокойно. Сзади в переулок въезжает автомобиль красного цвета, блондинка, сидящая в кафе, лениво смотрит на улицу, парень с собачкой курит, сидя на лавочке под навесом. Чуть дальше паркуется велосипедист, приковывая своего железного коня к столбу, и, мокрый с головы до ног, стремительно вбегает по лестнице дома, чтобы скрыться в подъезде.
Тихо. Значит, все хорошо. Дальше несколько кварталов дворами. Путь выбран так, что соглядатаям придется либо делать большой крюк, либо идти по запутанному лабиринту старой Вены, где выходов на каждой развилке минимум четыре. Через три минуты быстрым шагом – остановка и ожидание. Хвост проявится в ближайшие сорок секунд. Или его просто нет.
Две минуты более чем достаточно: если и хотели вести, то забросили это дело еще в начале улицы. Тихо. Можно идти спокойно. Выход на проспект, дальше в подземный переход, опять несколько минут дворами, и вот он, пункт назначения. Маленький паб, на вывеске – горбоносый гриф и скромная надпись: Jedem Vogel gefällt sein Nest.[1]
Официант вглядывается в вошедшего, узнав, кивает и услужливо указывает на дверь, за которой кабинки с VIP-столиками. Место известное в узких кругах, с хорошей репутацией и очень нескромными ценами для заблудших. «Своим» – хорошие скидки и правильные места для разговора на любые темы. Хозяин заведения очень щепетилен в таких вопросах – своя клиентура превыше любых ценностей мира. Хочешь обсудить серьезные дела, приходи сюда и будь уверен: не прослушают и не помешают.