1

Когда я вошел к Хрюну в кабинет, он сидел, уткнувшись в свой гроссбух, и это значило: мисс Воспер умудрилась меня обогнать. Я уже полдня крутился перед его дверью с узорчатым стеклом, и она это, конечно же, усекла.

Он так прилежно трудился, прямо головы не поднимал – а обычно он сразу смотрел, кто вошел, – и, прождав пару минут, я стал шаркать ногами и вызывающе покашливать.

Наконец он вскинул на меня свои «приветливые утомленные» очи и произнес:

– Да, Николас? – А палец все упирался в какую-то строчку.

– Я бы хотел с вами поговорить… если вы не очень заняты.

А ведь еще недавно я клялся себе, что не произнесу этих последних слов, и потому, чтобы хоть как-то спасти самолюбие, громко добавил:

– Это очень важно.

– Ну, раз так важно, то не стоит откладывать, – сказал Хрюн с иронией, написал несколько цифр и слегка отодвинул линейку. – Чем могу служить, Николас?

– Это насчет жалования, – сказал я и уселся на стул, которого он мне не предлагал. Когда-то я здесь сидел, дожидаясь своего папу. В те времена Хрюн был его младшим партнером. – Мне на семь фунтов в неделю не протянуть.[1]

Хрюн недоверчиво на меня уставился:

– Как юноша, никем и ничем не обремененный, не может прожить семь дней на семь фунтов? Да о чем ты, Николас! Почтальон, у которого на шее семья, получает не многим больше!

– А вот я не могу! После уплаты за жилье и еду у меня остается пятьдесят шиллингов. А мне еще нужно на одежду, на развлечения, и чтобы пойти куда-то с девушкой…

– О какой одежде ты толкуешь, Николас? – он укоризненно покачал головой. – Ты отлично приоделся, когда вернулся из армии. Да я сам покупаю себе новый костюм раз в три года! Все дело в машине. Я с самого начала тебе говорил, что это излишество, недозволенная прихоть. Возьми к примеру меня, разве у меня есть машина?

Он ждал моего ответа, улыбаясь, чувствуя своим хрюшачьим нутром, что сумел-таки меня поддеть. И, когда я промолчал, добавил: