— Сто восемь дней, — сказал он, — Мы здесь уже сто восемь дней. Мы пытаемся запустить одну из шлюпок, но Круг вывел из строя все навигационные системы нашего корабля. Даже если у нас получится поднять в воздух шлюпку — она может отправить нас куда угодно. Может быть, мы будем веками дрейфовать в открытом космосе.

Эми села за консоль рядом с Чарли и положила голову на руки.

Когда она снова посмотрела на него, на её лице была странная угрюмость.

— Но я не могу понять, почему вы просто не запустили огромную ракету и не разнесли это место? Почему надо было здесь высаживаться?

— Круг! — ответил Чарли, — Он странный. Он словно обладает разумом. Будто у него есть сознание. Это создает много проблем. Уничтожить его можно только вблизи.

— А почему это делаете только вы? Только с одной бомбой? Почему не прислать целый флот кораблей с кучей бомб?

Чарли засмеялся.

— Целый флот? С кучей бомб? — сказал он, — Нанобомбы недешевы, и этот корабль — крупнейший из всех, что когда-либо производились. На него потрачены денежные средства восьми планет системы Баттани, плюс экстренная поддержка других пятнадцати миров на покупку всего одной бомбы. Поэтому сегодня — наш последний шанс. И похоже, мы можем не преуспеть.

— Но Доктор… — тревожно сказала Эми, — Будь он здесь, он бы знал, что делать.

Она чувствовала, как внутри нее поднимается гнев.

— Если бы вы нас не похищали, мы могли бы помочь вам!

— О чем ты? — спросил Чарли.

— Его корабль. ТАРДИС. Он может отвезти куда угодно во Вселенной. Мы могли бы вытащить вас отсюда. Но Доктор единственный, кто может им управлять, а теперь его нет.

Чарли сел обратно на стул, закрыв лицо руками. Он произнес что-то на ситтуунском, что-то короткое и гортанное.

— Ты что, выругался? — спросила Эми.

Чарли кивнул.

— Мы не знали, — сказал он, — Вы оба были так похожи на них. Если бы мы просто привели вас сюда, и вы бы предложили увезти нас отсюда на этой ДАРТИС…

— ТАРДИС.

— Да, прости. ТАРДИС. Если бы вы пришли и сказали нам это, мой отец никогда бы вам не поверил. Он очень не любит людей. Как и многие ситтуунцы.

Эми была удивлена. За свою жизнь она слышала, как люди говорили оскорбительные вещи про женщин, шотландцев, рыжих, и иногда ей бывало обидно. Она и представить не могла, что ей будет обидно за весь свой вид.