— Точно. А что с парнем, который вошел со мной? Не так ли звучат следующие строчки?

— Не понимаю, что вы имеете в виду. Никто с вами не входил, я, по крайней мере, не видела.

— Вы давно наблюдаете за мной?

На этот раз она действительно покраснела.

— Сама мысль о том…

Я потянулся и взял ее за руку. Она была нежной, как первое дыхание весны, мягкой, как выдержанное виски, теплой, как материнская любовь. Я разжал пальцы, рука не шелохнулась.

— Давайте пропустим все ритуальные ответы, — сказал я. — Происходит что-то довольно странное; и мы знаем это, верно?

Румянец исчез, она побледнела: ее глаза пристально смотрели в мои, как будто я знал секрет, который мог спасти ей жизнь.

— Вы… вы знаете? — прошептала она.

— Не уверен, мисс, но все возможно. Я выбрал не тот тон: она напряглась, поджала губы и стала истовой праведницей.

— Это был просто порыв христианина…

— Чепуха, — сказал я. — Извините за грубость, если это грубость. Вы заговорили со мной. Почему?

— Я сказала вам…

— Я слышал. А сейчас сообщите настоящую причину.

Она посмотрела на кончик моего носа, на мое левое ухо и наконец мне в глаза.

— Я… видела сон, — сказала она.

— Пивной бар, — сказал я, — в захудалом районе. Толстый буфетчик. Кабина справа от входной двери.

— Боже мой, — сказала она тоном человека, никогда не упоминающего имя Божье всуе.

— Как вас зовут?

— Реджис. Мисс Реджис, — она остановилась, как будто сказала слишком много.