Я отшатнулся от неожиданности. Прямо передо мной протягивает чашку с кровью выпотрошенный плюшевый заяц. Одно ухо отодрано напрочь, вместо потерянных глаз пришиты пуговицы, почему-то оплавленные так, что даже вокруг глазниц плюш обуглен.
— Хотите чаю? Чаю? Чаю? — мерзко пищал заяц.
Тварь двигается дерганно, будто внутри находится давно не смазываемый заводной механизм.
— У нас чаепитие! Славное, славное, славное чаепитие!
От вопля справа я развернулся, ладонь машинально хлопнула по поясу, где обычно находится кобура с револьвером.
За низким кукольным столом сидит Безумный Шляпник aka Болванщик. Причем этот безумен на все триста процентов! Иссушенный годами дед едва вместился за пластмассовым столиком, ножки которого зависли в воздухе, ибо столешница лежит на коленях старика. Двумя пальцами удерживая треснутую чашку за ручку, обращенную от себя, старик с шумом отхлебнул крови. Я заметил черные ногти на воспаленных от артрита пальцах.
Болванщик одет в пиджак от смокинга на голое тело, голова по-стариковски дрожит, отчего высокий цилиндр на ней звякает. Я присмотрелся, в оторванной верхушке цилиндра угадываются какие-то шестеренки, похоже, шляпа набита доверху всяким хламом.
— Присоединяйся, мой-наш званый-незваный гость, — выпалил Болванщик. — Мы будем читать стихи!
Он осклабился и, дергая по-змеиному языком, продекламировал:
Я огляделся. В огромном и светлом помещении, больше похожем на склад, все завалено картонными коробками без надписей. Коробки разнообразны, от небольшой, с кулак размером, до громадных, величиной со шкаф. Николетты нигде не видать.
— А ты знаешь стихи? — жутко проскрежетал изуродованный Мартовский заяц, расплескивая кровь из чашки. — А я знаю. Послушай.
Под визг несмазанных механизмов, он провыл:
Меня передернуло. То ли от скрежета, рвущего нервы, то ли оттого, что Мартовский заяц отчетливо ударение делал на слове «Душа»?!
— Отличный стих, да-да, — завопил Болванщик, часто-часто моргая. — Только ты читать не умеешь, кто так стихи читает? Урод! Болван!
Старик орал, а сам в это время ежесекундно переставлял на поверхности кукольного столика чашку с кровью, кофейник, сахарницу. Зачем-то брал и тут же откладывал пластмассовую одноногую куклу без одежды, тасовал и рассыпал карты Таро.
«Внимание! — шепнул компьютер. — Заработали внешние фильтры».
Черт! Это началась консервация пространства. А значит, потом начнется планомерное уничтожение и отключение всего, что есть в нем.
«Главное, — пронеслось у меня в голове, — чтобы персонал не эвакуировали! А то Николетту я так и не найду…»
Я попытался шагнуть вперед, но в ногу вцепился Мартовский заяц, ухитряясь держать плюшевой лапой чашку. Я попытался стряхнуть уродца, но это оказалось не так-то просто. Лапы, словно тиски, не разжать!
— Нет-нет, наш-мой добрый-злой друг, — проскрежетал Мартовский заяц, поднимая на меня «взгляд» оплавленных пуговиц, — ты никуда не пройдешь, пока не отгадаешь нашу загадку, да! Да!! Да!!!!