Никакой вуали. Да она была бы здесь и неуместна.
– Думаешь, это тот самый?
– Не знаю, – ответил я, на всякий случай глянув на полотно через Сумрак. Ничего. – Мало ли людей с такой фамилией.
Но год под картиной примерно попадал в промежуток, о котором рассказывал Владимир Вацлавич.
– Ладно, пошли. Мало ли чего тут у них развешено.
Я последовал за другом, обдумывая неожиданную находку. Коридор оказался неожиданно длинным, мы прошли метров четыреста, как вдруг дорогу нам преградила гладкая монолитная стена от пола до потолка.
– Что за… – пробормотал Миша, когда мы остановились.
– Тупик, – сказал я.
– Подожди. – Миша достал телефон и открыл карту подвала. – На чертежах ее нет. Коридор продолжается…
Мы переглянулись и шагнули на первый слой.
Все такая же стена, только ее оттенок чуть изменился, став темнее. Вдобавок теперь было видно, что препятствие выходит за рамки существующих в реальности стен, теряясь где-то во мраке, куда не доставал наш «светлячок». У меня забилось сердце.
– Давай глубже, – предложил Миша и буквально втащил меня на второй слой, где мы увидели дверь. Массивную, монолитную, вроде бы сделанную из металла, абсолютно четкую, имевшую даже ручку.
– Вот он, брат, – сказал Миша, указывая на большую, переливающуюся голубоватым свечением руну, заслонявшую не только дверь, но и приличную часть стены по обеим сторонам от нее.
Я смотрел на печать Инквизиции, чувствуя, как внутри что-то радостно переворачиваться.
Тайник Инквизиции. Мы нашли его!
Внезапно мне захотелось протянуть руку, коснуться ручки, повернуть ее и войти.
– Спокойно. – Миша словно прочитал мои мысли. – Без эмоций. Мы увидели что хотели. Теперь уходим. Так же, как и пришли.
Но я медлил. Вот тут, всего в нескольких метрах, находилось средство, способное вернуть Свету. На мгновение мне показалось, что все на самом деле очень и очень просто. Достаточно открыть дверь и забрать артефакт…
Хорошо, что мы пошли вместе. Миша, твердо держа меня за руку, вывел нас из музея.
Оказавшись на улице, я еще некоторое время не мог прийти в себя.