Художник! Точно! Я моментально узнала этот взгляд! Так смотрят художники и фотографы — хорошие, настоящие фотографы. Они видят тебя не просто как женщину, а как произведение искусства.

— Дай её поесть, Пикассо, потом будешь рисовать. Если она позволит.

Румянец опять брызнул краской на мои щеки. Я знала, что позволю.

Дэн взял мою ладонь, поднес к губам.

— Буду ждать тебя в мастерской после завтрака. Малышка Мия.

Марк поставил передо мной тарелку каши, пододвинул ягоды, розеточки с вареньем. В доме чувствовалась женская рука, я снова покраснела — может, у них есть жены? Или… одна жена?

— Это мама варит, она любит варенье. До сих пор за нами присматривает.

— Угу, как за детьми малыми, постоянно — шапку надень, шапку надень, — Никита так забавно показывал свою маму, что я не удержалась от смеха.

— А ты надевал бы шапку, Малыш, а то мозг выветрится!

— Как может выветрится то, чего нет, Дэн?

— Хватит вам! Дайте крошке поесть спокойно!

— Малыш, может, хочешь что-то еще?

Мне было более чем достаточно.

— Спасибо, всего и так много.

Ник придвинул еще и тарелку с сыром, бужениной и еще каким-то мясом.

— Белок нужно есть обязательно!

— Не парься, белка ей скоро будет более чем достаточно, — Дэн хищно облизнулся, и я поняла, о чем он. И снова покраснела. Он протянул руку, чтобы дотронуться до моей щеки.

— Именно такую я тебя хочу… написать. Раскрасневшуюся от стыда и от секса.

Я опустила голову, глядя в тарелку.

— И когда я буду краснеть от секса?