Я не сомневался, что к появлению этой дамочки причастна Стелла. Ну, что ж. Время все выяснить.

Впрочем, самое главное — мы вернули себе нашу крошку! Скоро она будет дома и… никуда мы ее больше не выпустим, пока она не…

Стоп. Я вдруг понял, что подумал о том, как бы сделать нашу кроху беременной… Мать Земля и вся магия. Это было невозможно.

Снова хотелось выть на луну. Насколько все было бы проще, если бы…

Она сидела бы дома в ожидании малыша, и больше не было бы у нее никаких мыслей, ни о побеге, ни о том, что мы можем променять ее на какую-то волчицу.

«Ты знаешь, брат, что это невозможно».

Дэн читал мои мысли.

«Знаю, но…»

Надо поговорить с матерью. Вот теперь я точно понимал, что это действительно надо сделать. Мать многое знала и умела. Возможно, был какой-то тайный способ обмануть судьбу.

«Если бы он был, братец… ты представляешь, что было бы тогда?»

Уже и помечтать нельзя! Всякие лезут в голову!

«Я не всякий. Я твой брат. И я тоже хочу, чтобы Мия осталась с нами. И тоже мечтаю привязать ее покрепче».

«Ладно. Уверен, мы что-нибудь придумаем, и мать должна помочь».

Да, только сначала хорошенько отдерет нас за уши, за… да, за все хорошее.

Я, правда, не знал, что делать. Как устроить все так, чтобы у Мии даже мысли не возникло покинуть нас? Я понимал, теперь она все время будет бояться, что мы встретим волчицу.

Настоящую волчицу. Истинную волчицу.

Да уж. До появления этой голой девицы я не думал, что могут возникнуть проблемы такого рода. Именно потому, что волчиц мы видели только зрелых — нашу мать, истинных в других стаях. Ни одной волчицы-девственницы на горизонте! Я даже думал, что все они вымерли и наш род тоже ждет вымирание. Но нет, мать общалась с дальними семьями, рассказывала о том, что где-то там, на северах живут молоденькие самки, которые ждут своего часа. Но… каким-то это все было далеким и нереальным. Да мы и не стремились особенно связывать свою жизнь, нас вполне устраивало то, что мы три холостяка и можем себе позволить разные игрушки…

Но случилось так, что мы встретили Мию и полюбили ее. И признали ее единственной.

И мне казалось это правильным. Настоящим.

И я считал, что если даже мы встретим волчицу ничего уже не изменится.