— А я могу выбрать персик? На картинке в журнале он выглядел очень красивым. Я хотел бы попробовать персик.

— Хорошо, малыш, я спрошу у Ниппи, есть ли на кухне персики. Думаю, если у них не будет свежих, обязательно должны быть консервированные.

Дверь тихо скрипнула, и мальчик забрался на колени Северуса, покорно открывая рот, готовый пить гадкое зелье.

Малыш еще около недели казался застенчивым и очень испуганным. Северус старался разговаривать с ним почти все время. Мальчик сидел на высоком стуле, внимательно наблюдая, как Северус режет ингредиенты и варит зелья для лазарета и собственного хранилища. Из‑за лечения малыша его запасы значительно опустели, а также Зельевар пытался приготовить питательное зелье, которое обладало терпимым вкусом и более сильными свойствами, чтобы малышу не приходилось пить его так часто.

Когда Северус готовил третью партию перечного зелья для Поппи, он заметил, что взял слишком мало жуков–скарабеев, и последняя склянка уже опустела. Он, собираясь сходить хранилище, обернулся и увидел, что мальчик стоит сзади него и протягивает ему склянку с нужным ингредиентом.

— Спасибо, — ласково ответил Северус. – Мне как раз не хватало этого ингредиента. — Он удивился тому, что малыш не только сообразил, что нужно Зельевару, но и нашел жуков в хранилище.

Вскоре он понял, что когда вечером, после того как искупает малыша, он сидит рядом с ним и читает вслух, мальчику гораздо реже снятся кошмары, и они становятся не такими ужасными. И все равно (запятая не нужна) что он читает, пусть это будет журнал зелий или учебник по ЗОТС, успокаивающий тон его голоса действовал лучше любого снотворного зелья.

А потом он заметил, что пока он читает малышу вслух, то ласково гладит его по растрепанным волосам, а малыш лежит на диване, положив голову ему на колени, радуясь ласковым прикосновениям. И Северус тоже наслаждается теплотой, которую дают ему эти прикосновения. Он вспомнил, что родители, когда он был маленьким, делали то же самое, и Северус почувствовал, как тщательно возведенные стены вокруг его сердца дают трещину. После смерти матери, боль от ее потери была настолько сильна, что он зарекся так привязываться к людям. Поэтому он отталкивал о себя всех, прежде чем у них появлялся шанс стать ему ближе. И если он не беспокоится о людях, он и не будет страдать, когда они его покинут.

Благодаря заботе директора, сооруженные стены, прячущие его чувства, становились тоньше. А это маленькое создание, которое жадно впитывало любое проявления доброты по отношению к нему, — мальчик, который истосковался по любви и просто физическим прикосновениям, стремясь получить их от любого. Все это рушило принципы Северуса.

Северус был с малышом все более откровенным, потому что вынужден был почти все время разговаривать с мальчиком. Со временем он начал рассказывать о своем детстве, о потере родителей, о злом и жестоком дяде, который управлял его жизнью, одиночестве в школе. А поскольку ребенок молча слушал его, Северус выдал самые сокровенные чувства, которые долгие годы скрывал даже от самого себя.

Северус наблюдал за малышом и старался делать и говорить только то, что могло порадовать мальчика и позволило увидеть на его лице хоть тень улыбки. Он душил в себе все отрицательные эмоции, потому что ребенок слишком хорошо понимал язык тела. Он думал, что ему удалось придерживаться спокойного тона, когда малыш сказал, что его зовут Ненормальный. Но его выдали напряженные кулаки и сердито сжатые губы. Поэтому мальчик и испугался.

И с каждым днем, проведенным вместе, Северус все больше желал увидеть на лице мальчика настоящую улыбку. Возможно, он когда‑нибудь будет даже смеяться!

Северус достал из кармана уменьшенную детскую метлу и с помощью заклинания вернул ее прежний размер. Он посадил малыша на метлу, крепко держа, а малыш вцепился в нее обеими руками.

— Обхвати ее коленками и крепко держи, не отпуская.

Затем он взял палочку в правую руку, нацеливая ее на малыша, а левой осторожно подтолкнул его в спину – все как сказано в инструкции. Мальчик пролетел метра три по коридору, а затем Северус взмахнул палочку и, сделав полукруг, метла вернулась на прежнее место. Снейп улыбнулся, увидев на лице малыша выражение абсолютного восторга. Мальчик не издал ни звука, но, впервые за три недели, в его глазах мелькнула тень улыбки.

Он не мог поверить, когда узнал, что Альбус тоже не видит малыша, даже несмотря на то, что зеркало это подтверждало. Северус огорчился, узнав об исчезновении Гарри Поттера, но даже не заикнулся о том, что под свежим шрамом на лбу Сайруса может скрываться еще один, в виде молнии. Хоть он и чувствовал себя виноватым, но все же никогда не говорил о своих подозрениях, ведь они просто смехотворны!

В ночных кошмарах он видел, что единственный человек, которого он любит, оказывается сыном злейшего врага его детства. Подсознательно он считал, что если будет отрицать возможность осуществления кошмара, то он никогда не воплотится в реальность. Сайрус, его сын, не может быть Гарри Поттером, потому что Снейп этого не хочет!

Он помнил, как оборвалось его сердце, когда он точно узнал, кем был Сайрус, но он все еще надеялся сохранить свою душу, не желая стать прежним ублюдком. Без малыша его жизнь теряла смысл и становилась ежедневной, безрадостной, рутинной.

Каждое воспоминание, хорошее или плохое, повторялось в его голове снова и снова, словно кадры из дешевого магловского кинофильма.

Наконец, он с трудом очнулся и тут же пожалел, что все еще не спит. Болели все кости, каждый мускул, кажется, что даже волосы тоже болели. Слезились глаза, а во рту поселился привкус старых, недельной давности, зелий. Яркий свет дал ему понять, что он находится в больничном крыле. Он попытался сесть, но, с ужасом вспомнив о маленьком тельце, замерзающем на холодной земле, позвал Поппи, и только тогда сообразил, что он не в Хогвардском лазарете. Северус мог только поворачивать голову, и так понял, что потолок здесь слишком низкий, а комната очень маленькая. Здесь была только одна кровать, а окна были закрыты решетками, так что он явно находился не в замке.