— Мне не совсем понятно о побочном эффекте Ключей Времени. Может это вовсе не побочный эффект, а проявление воли Ключей Времени, которую у них отнял вектор?

— Нет, Ключи Времени — это не сущность во множественном числе и не металлические ключики. Это единый механизм отсчёта, выдаваемый числовые коды для всех Семи Пространств Времени. Существует небольшое количество погрешностей только для измерения, которому принадлежат Ключи Времени. Погрешность эта вызвана одновременной корректировкой времени всех пространств, это и есть побочный эффект.

— Это тебе вектор рассказывал в твоём измерении, кода ты служила ему?

— Да, это одна из первых услышанных от него историй о Седьмом Пространстве Времени. Я помню этот разговор с вектором, тогда спросила: "В чём такая значимость Ключей Времени, что они спрятаны в грубой материи, имеющей только одну систему отсчёта?" — и он мне ответил.

— Значит из-за погрешностей, наше трёхмерное измерение имеет одно на всех время? — пришёл к главному вопросу обсуждаемой темы Максим.

— В других пространствах нет побочных проявления во времени, всё происходит только здесь. Моё измерение грубое в сравнении с Пятым Пространством Времени. Существо, нарушившее границы и общавшееся со мной, не могло жить в новом для него пространстве. А в этом, — тем более не смогло бы и часа просуществовать. По мере увеличения шага пространств, материя грубеет. Поэтому, существа первых трех пространств, никогда сюда не попадут.

— Возможно, это и есть причина, по которой вектор настраивается долго на это измерение, после перехода во время смены пространственных времён, что даёт возможность пробраться нарушителям. Видать ему тоже здесь не просто, — улыбнувшись, сказал юноша, продолжив диалог вопросом. — А мы можем попасть в Первое Пространство Времени?

— Не знаю. Разве что в качестве бога, во время смены пространственных времён, но и то, совсем ненадолго.

Позавтракав, Максим оделся и решил сходить к своему товарищу, которого в сфере последних событий, не видел целую неделю. А Вокла пошла спасть, приняв истинный образ существа с ирокезом.

Товарищ жил в соседнем подъезде того же дома, поэтому далеко Максиму ходить не пришлось. Поднявшись по лестнице на третий этаж, Макс нажал на звонок. Дверь открыл его товарищ.

В школьные годы было модно придумывать различные прозвища. Антон был высокий и сильный, и из страха, что прозвище может не понравиться ему, ребята со двора привязали прозвище к его имени, немного изменив окончание, в отличие от прозвища Максима.

— Привет, Макарон! — обрадовавшись приходу товарища, произнёс Антон.

— Привет Антошка! — ласково сказал Максим.

— Где можно целую неделю пропадать? Давай, проходи, разуйся только, — продолжил Антон. Максим зашёл в комнату.

— Я сейчас в отпуске, к бабушке ездил… — не закончив фразу, Максим увидел в комнате Антона среди множества развешанных на стене фотографий, фотографии с Машей.

— Ты чего так резко замолчал?

— Откуда у тебя эти фотографии? — глотнув комок слюни застрявший в горле, Макс задал вопрос.

— Это моя двоюродная сестра, она неделю назад приезжала. Школу заканчивает, институтом интересовалась. А какой в нашем городе институт? Два филиала только, своего же нет. Поэтому, долго ходить и узнавать не пришлось. Вот мы фотосессию и устроили. А вот ещё, — и Антон показал фотографии с Машей в семейном кругу. — Вот, видишь: батя, мама, бабушка, Маша. Я делал фотографии, получились неплохо.

— Нормально получились. Можешь подарить одну фотографию, где Маша одна, вот эту, у дерева? — попросил Максим.

— А что происходит, Макарон? Я не понял? — застыв у двери, Антон уставился на Максима.