– Скажи мне. Если готова согласиться на вашу опеку, я должна знать, что требуется от меня.
– Ничего. Ты можешь отказаться и забыть обо всём. Защиту я тебе и так обеспечу. Алана возьму на себя.
– Тебе нужна моя кровь, – выдохнула она. Я ожидал увидеть презрение, разочарование, страх в её красивых глазах. Но они были полны сожаления. – Я сделала тебя зависимым от себя, так?
– Я боялся, что ты так и подумаешь. Но я не сломанная игрушка, – вскричал я. Девушка отшатнулась. – Не хочу, милая, чтобы так думала. Пожалуйста! Ты нравишься мне. И твоя кровь тут ни при чём, – я отвернулся, чтобы она не видела меня таким расстроенным.
Неля обняла меня со спины, утыкаясь лицом в шею. Кажется, у меня волосы на затылке дыбом встали от её горячего дыхания.
– Рон, давай бояться вместе? Так не страшно. Как считаешь?
Я погладил её руки, что обнимали меня за живот.
Глава 26. Сборы на прогулку
Мне было так жаль парня, попавшего по милости судьбы и моей отзывчивости в передрягу. Умом я понимала, что ничего от нас не зависело. Ну, получилось так. Никто, слава Богу, не умер. Единственное, что нельзя исправить – смерть. А остальное можно. Однако, где-то в глубине души было немного обидно. Мне хотелось, чтобы слова Рона не были сказаны под грузом привязанности по крови. Ведь симпатия парня была искренней. Так играть в чувства просто невозможно. И зачем ему это делать? Но всегда у нас остаётся червячок сомнения в душе.
«Да! Что-то этот червячок не очень активничал, когда рядом жил Пауло», – отрезвил меня внутренний голос. Ехидна!
Я просто подошла и обняла Рона, когда он отвернулся, явно расстроенный. Так правильно было прижиматься к его крепкой спине, чувствовать рельефный от кубиков живот и вдыхать аромат чужой кожи. Тёплый морской бриз. По-другому и не описать. Не отказала себе в удовольствии оставить лёгкий поцелуй на гладкой коже, чуть ниже роста волос.
– Давай бояться вместе?
Наверное, так и есть. Легче, когда проблемы решаешь вместе. Я всё же чувствовала себя ответственной за спасенную и благодарность за свою жизни. И, что скрывать, мне нравился этот человек. Будь он трижды модификат, от этого он не перестал быть человечнее.