У нее было целых пятнадцать минут, чтобы принять решение. Но она не встала и не подошла. И вовсе не потому, что была хорошо воспитана. Не потому, что не хотела его беспокоить, пока он ел. Ричер подозревал, что ее понятия о хороших манерах так далеко не распространяются, но даже если он и ошибался, мысли о пропавшем бойфренде наверняка заслонили бы все остальное. Она просто не хотела с ним связываться, вот и все. И Ричер ее не винил. «Посмотри на себя, — сказала Воэн. — Что ты видишь?» Он не питал иллюзий насчет того, что увидела девушка, сидевшая через три кабинки от него. Не питал иллюзий относительно своей внешности или способности расположить к себе человека вроде нее. Был поздний час, и она видела старика вдвое старше ее, огромного, неопрятного, непричесанного, довольно грязного, буквально излучающего предупреждение «держись от меня подальше», которую он культивировал многие годы, наподобие знака на задней части пожарной машины: «Держитесь на расстоянии 200 футов».

Ричер понял, что она будет сидеть на месте, пока он не уйдет. Он был разочарован. Главным образом из-за вопросов, возникших у него в связи с мертвым юношей, на которого он наткнулся в темноте, но еще и потому, что в глубине души ему бы хотелось быть мужчиной, вызывающим доверие у молоденьких девушек. Это, разумеется, ни к чему бы не привело. Она была юной, а он — в два раза старше. К тому же бойфренд девушки умер, что делало ее в каком-то смысле вдовой.

Она продолжала за ним наблюдать. Ричер перевел взгляд на ее отражение в окне. Она поднимала глаза и опускала их, сжимала и разжимала кулаки. Неожиданно посмотрела в его сторону, как будто ей в голову пришла новая мысль, затем вновь отвернулась, как будто отбросила ее. Как будто нашла причины держаться от него подальше. Через пять минут Ричер принялся искать в кармане деньги. Счет ему был не нужен. Он знал, сколько стоят сэндвич и кофе и чему равняется местный налог на продажу, потому что цены были напечатаны в меню. Он вполне мог сосчитать в уме общую сумму и вычислить пятнадцатипроцентные чаевые для официантки в возрасте студентки колледжа, которая тоже старалась лишний раз к нему не подходить.

Ричер сложил мелкие банкноты в длину и оставил их на столе, затем встал и шагнул в сторону двери. В последнюю минуту он изменил направление, подошел к столику девушки и сел напротив.

— Меня зовут Ричер. Мне кажется, вы хотели со мной поговорить.

Девушка посмотрела на него, моргнула, открыла рот, снова его захлопнула и смогла заговорить только со второй попытки.

— А с чего вы так решили? — спросила она.

— Я встретил копа по имени Воэн. Она мне сказала.

— Что она вам сказала?

— Что вы ищете того, кто побывал в Диспейре.

— Вы ошиблись, это не я, — пробормотала девушка.

Врать она не умела. Совсем не умела. В своей предыдущей жизни Ричер встречался с настоящими мастерами, а у этой девушки все было написано на лице. Она судорожно сглатывала, начинала говорить и замолкала, заикалась, нервничала и посматривала вправо. Психологи установили, что центр памяти у человека находится в левом полушарии мозга, а за воображение отвечает правое. Таким образом, люди бессознательно смотрят влево, когда что-то вспоминают, и вправо, когда сочиняют, иными словами, врут. Девушка так часто поворачивала голову вправо, что Ричер начал опасаться за ее шею.

— Ладно, прошу прощения, что побеспокоил вас, — сказал Ричер.

Но остался на месте. Он сидел спокойно и расслабленно, занимая почти всю виниловую скамейку, предназначенную для двоих. Вблизи девушка оказалась симпатичнее, чем когда он смотрел на нее с расстояния. Ее лицо украшала россыпь веснушек, и у нее был подвижный, выразительный рот.

— Кто вы? — спросила она.

— Обычный человек, — ответил Ричер.

— Какой?

— Судья в Диспейре назвал меня бродягой. Так что, полагаю, я именно такой человек.

— Работы нет?

— Уже давно.