Воэн позвонила со своего сотового телефона, и они уселись в потертые кресла, дожидаясь ответного звонка.

— Подарки — вполне убедительное объяснение, — сказала Воэн. — Церкви постоянно посылают гуманитарную помощь за границу. Да и волонтеры занимаются подобными вещами. Обычно это хорошие люди.

— Не стану возражать, — отозвался Ричер. — Но всю свою жизнь я имел дело с людьми, которых не назовешь обычными. Сплошные исключения.

— Почему ты так уверен?

— Из-за сварки.

— Замки можно разбить.

— Контейнер приварен к платформе. Так никто не перевозит контейнеры. Их поднимают и грузят на корабли при помощи подъемных кранов. Для этого они и придуманы. А сварка означает, что они не должны были покинуть страну.

Телефон Воэн зазвонил. Они ждали всего три минуты. С точки зрения полицейского, это оборотная сторона бурной деятельности Министерства национальной безопасности. Агентства ведут между собой переговоры, соединяются компьютеры, идет обмен базами данных. Воэн отвечала и слушала в течение четырех долгих минут. Потом поблагодарила звонившего и повесила трубку.

— Нельзя исключить их связь с движением поддержки дезертиров, — сказала Воэн.

— Почему? — спросил Ричер.

Они находятся в списке активистов. А активисты способны на многое.

— Какого рода активисты?

— Религиозные консерваторы.

— Какого рода?

— Они руководят Церковью Апокалипсиса в Лос-Анджелесе.

— Апокалипсис — это часть истории о конце света, — заметил Ричер.

Воэн молчала, пораженная этой мыслью.

— Возможно, они приезжали сюда, чтобы завербовать Тармана как собрата-активиста. И вероятно, увидели в нем особый потенциал.

— Они бы не стали селиться в этом отеле. Они бы жили в доме Тармана.

— Только не в первый раз. Тогда он их еще не знал. Во второй раз — может быть. И в третий, и в четвертый, и, возможно, в пятый и шестой. Тут все зависит от того, как долго им пришлось его убеждать. Между их первым визитом и заказом ТНТ у «Кирни» прошло четыре месяца.