Через тридцать минут они миновали пост военной полиции. В будке по-прежнему находились четверо солдат. Они облачились в дождевые накидки. Горел ночной оранжевый свет, и в каплях на окнах вспыхнули тысячи тусклых самоцветов.
— Полетит ли Тарман в такую погоду? — спросила Воэн.
— В этом нет нужды. Сегодня завод не работал, — ответил Ричер.
Они поехали дальше. Впереди возникла горизонтальная полоса голубого сияния, высветившего завод. Только теперь полоса стала значительно меньше, чем раньше, словно завод отодвинулся миль на десять на юг, в сторону горизонта. Но когда они подъехали поближе, то увидели, что завод остался на месте. Сияние стало меньше из-за того, что была освещена только дальняя часть. Секретный отсек.
— Ну а сейчас они начали работать, — заметила Воэн.
— Вот и хорошо, — ответил Ричер. — Может быть, они оставили ворота открытыми.
Однако его надеждам не суждено было сбыться. Ворота для персонала и для грузовиков оставались закрытыми. Б
— Ты уверен, что стоит туда идти? — спросила Воэн.
— Совершенно уверен, — ответил Ричер.
— Ладно, а где?
— В том же месте.
Разъезженные «тахо» колеи наполнились водой и размякли. Маленький «шевроле» рывками продвигался вперед, то и дело пробуксовывая. Наконец Воэн нашла нужное место.
— Развернись задним бампером к стене, — попросил Ричер.
Колеса завертелись, пикап выбрался из колеи, и Воэн остановилась так, что задние габаритные огни оказались под цилиндром стены, а заднее стекло заняло место, которое за день до этого занимало ветровое стекло «краун вика».
— Удачи, — сказала Воэн. — И будь осторожен.
— Не беспокойся, — ответил Ричер. — Я рискую лишь заболеть воспалением легких.
Он вышел под дождь и промок до нитки прежде, чем успел вытащить стремянку и все остальное из кузова. Опустившись на колени прямо в грязь рядом с «шевроле», Ричер придал лестнице L-образную форму, которая позволила ему в прошлый раз перебраться через стену. Фонарик он засунул в один карман, а крюк на конце ломика зацепил за другой. Затем он поставил лестницу в кузов пикапа так, чтобы ножки оказались под нужным углом к задней стенке кузова. Ричер опустил короткую часть «L» на цилиндр, и алюминий лег на сталь, при этом странный мелодичный звук прозвучал дважды: один раз сразу, а второй — через несколько секунд, словно эхо отразилось по всей длине цилиндра и вернулось назад усиленным.
Ричер забрался в кузов. Струи дождя лупили по металлу и отскакивали до колен. Они стучали по цилиндру наверху стены и скатывались по его боковой поверхности, точно потоки водопада. Ричер встал на нижнюю ступеньку стремянки и начал подниматься. Дождь барабанил по его плечам. Под действием силы тяжести ломик занял вертикальное положение и при каждом шаге Ричера колотил по ступенькам. Сталь ударяла по алюминию и по стали. Вновь возникли мелодичные звуки, странный металлический плач, модулированный шорохами дождя. Ричер добрался до начала горизонтального участка стремянки и остановился. Цилиндр был выкрашен блестящей краской, которая стала еще более скользкой под бегущей водой. Маневрировать и раньше было непросто. Теперь его задача становилась очень трудной.
Ричер извлек из кармана фонарик и включил. Затем зажал его в зубах и нашел прямую, по которой вода разделялась: часть падала по одну сторону стены, часть — по другую. Геометрическую «мертвую точку» цилиндра. Постоянный водораздел. Он выровнял по ней лестницу и сел. У него возникло неприятное чувство. Мокрая ткань на мокрой краске. Очень ненадежно. Никакого трения. Вода стекала с Ричера, грозила унести его за собой, как колесо автомобиля, потерявшего сцепление с покрытием дороги.
Он довольно долго сидел неподвижно. Нужно было наклониться, поднять лестницу и перевернуть ее. Однако он не мог пошевелиться. Малейший поворот — и он потеряет опору. Закон Ньютона. Всякое действие равно противодействию. Если сместить верхнюю часть туловища влево, вращающий момент развернет нижнюю часть тела вправо и он соскользнет с цилиндра.