— Но ты не хотела об этом говорить, из чего следует, что там перерабатывают не только обычные военные отходы.
— В самом деле?
Ричер потряс головой.
— Туда привозят разбитую технику из Ирака. Это точно. Отсюда и номера Нью-Джерси на некоторых грузовиках. Технику доставляют прямо из порта. Почему они едут сюда, минуя Пенсильванию и Индиану? И почему все находится в запечатанных корабельных контейнерах? Потому что на заводе Тармана ведутся специальные работы. Высокая секретность.
— Мне очень жаль.
— Не стоит. Я все понимаю. Ты не хотела об этом говорить. Ты даже не хотела об этом думать. А потому пыталась меня остановить. «Забудь, — просила ты. — Поезжай дальше. Здесь не на что смотреть».
— Там взорванные «хамви», — сказала Воэн. — Они для меня как памятники. Как алтари. Людям, которые мертвы. Или почти мертвы.
А потом она добавила:
— И людям, которые должны были умереть.
Они ехали на северо-восток по низким склонам гор, обратно к I-70, к длинной петле возле Канзаса.
— И все равно это не объясняет помешательства Тармана на секретности, — заметил Ричер.
— Может быть, все дело в уважении, — ответила Воэн. — Может быть, и он видит в них памятники.
— Он когда-нибудь служил в армии?
— Я так не думаю.
— У него погиб кто-то из членов семьи?
— Вряд ли.
— Кто-то уходил в армию из Диспейра?
— Ничего об этом не слышала.
— Значит, дело не в уважении. И это не объясняет присутствия военной полиции. Что здесь можно украсть? «Хамви» — это прежде всего машина. В качестве брони используется обычная листовая сталь, если вообще используется. М-60 будет испорчен в результате любого взрыва.
Воэн ничего не сказала.