Игорь видел ее разной, но все больше без эмоций. Тогда в Грозном, когда Кимура ее ударил, промелькнули эмоции, но мимолетно. Сегодня на ринге тоже. Только тень.

И он привык уже считать, что Дима не эмоциональная, бесчувственная, если можно так сказать.

Ошибся.

Эмоции были.

Она подошла к коробке, стоящей на столе. Повертела в руках карточку. Прошлась по ней глазами. Прочитала раз, другой. Отложила ту в сторону. Вытащила аккуратно футляр, обитый бархатом. Вот тогда он увидел эмоции. Целый калейдоскоп: радость, удивление, благодарность и трепет, а потом горечь и боль.

Все случилось слишком быстро и мимолетно, и он бы решил, что ему показалось, но нет, одна ее рука дрогнула, когда открыла крышку футляра.

Эта женщина мастерски прятала все свои эмоции. И вопрос: почему, зачем и кто ее этому научил, начал вставать слишком остро. Ему хотелось знать все про нее и ее прошлое. Зачем? И сам не знал. Но чувствовал, что это смертельно важно, а, значит, он узнает.

Дима захлопнула крышку, отставила футляр.

— Поехали! — бросила резко и направилась к выходу, — Вася, ты за рулем.

— Так есть же водитель.

— Вася, я что сказала?

— Что я за рулем, я понял.

— Вот и молодец, что понял, — выполняй.

Никто не стал смотреть, что в футляре. Не то, чтобы им не было любопытно, но шестым чувством все поняли, что вещь там опасная, и привела Диму в состояние ярости. И только Ромка улыбнулся, едва заметно, прочитав записку. Почерк брата он и мертвым узнает, а подарком, который Дима всегда носит с собой, являются ножи авторской работы с изогнутым лезвием.

«Ты работаешь, я рад.

Ты их оставила. И мне будет спокойней знать, что они в твоих руках. Так я буду уверен, что ты в порядке.

С.»

Сургут, Россия. Сейчас.

Интересно, приняла ли подарок во второй раз? Его девочка порой могла проявить излишнюю гордость, а то и упрямство.

Скорей, не приняла, хотя, кто знает.